Владимир Храбрый. Герой Куликовской битвы
Шрифт:
Отвесив прощальный поклон, тысяцкий направился к двери, его сапоги слегка поскрипывали при каждом шаге. Взявшись за дверное кольцо, Василий Вельяминов обернулся и бросил Дмитрию:
— Князь должен быть милосердным, племяш. Твой покойный отец таким и был, за это люд московский его любил и почитал.
Перешагнув через высокий порог, тысяцкий вышел из светлицы, плотно притворив за собой дверь.
Едва Василий Вельяминов скрылся за дверью, Дмитрий выскочил из-за стола, отшвырнув стул. Его лицо покрылось красными пятнами, в глазах плясали огоньки еле сдерживаемого гнева.
— Видали,
— Тебе шах, брат, — сказал Владимир, сделав очередной ход. Он начинал атаку на белого «князя».
— Отстань, не до игры мне! — рявкнул Дмитрий на Владимира, резким движением руки смахнув с доски шахматные фигурки. — Ты что, не видел, как тысяцкий унизил меня? Не слышал, как он разговаривал со мной? Иль тебе сие безразлично, братец?
Владимир растерянно хлопал глазами, ему еще не доводилось видеть Дмитрия в таком взвинченном состоянии.
— Бог с тобой, брат! — пробормотал Владимир. — Я душой и сердцем на твоей стороне. Мне тоже не нравится, что дядя твой совсем уж не считается с тобой. Ты — князь, поэтому тысяцкий обязан тебе подчиняться.
— И я готов пойти за тобой в огонь и воду! — пылко вставил Федька Свибл, приблизившись к Дмитрию и взяв его за руку. — Токмо до поры до времени и тебе и нам придется подчиняться твоему властолюбивому дяде. Ведь Василий Вельяминов ныне верховодит и городовой ратью, и княжеской дружиной, и боярской думой.
— Да, до поры до времени придется… — в мрачном раздумье проговорил Дмитрий, прохаживаясь по светлице взад-вперед.
В свои четырнадцать лет Дмитрий выглядел на все шестнадцать, поскольку он был широкоплеч и статен, у него была крепкая шея и большие сильные ладони. Дмитрий был облачен в белую длинную рубаху, опоясанную узорным кушаком. Сквозь льняную ткань рубахи проступали крутые мускулы на его широкой груди и на плечах.
Темно-русые волосы Дмитрия, подстриженные «в кружок», закрывали ему затылок, уши и виски, свешиваясь спереди до середины лба.
Неожиданно Дмитрий снял с полки большую резную шкатулку, достал из нее медный пузырек с чернилами, гусиное заостренное перо и чистый лист плотной бумаги.
— Коль ты и впрямь предан мне, братец, — обратился Дмитрий к Владимиру, — давай заключим с тобой договор на будущее, в коем ты поклянешься мне блюсти мой трон и стоять вместе со мной против любых моих недругов. А ты, Федор, — Дмитрий указал бояричу на стул, — садись и пиши.
Владимир и Федька, подбиравшие с полу шахматные фигурки, недоумевающе переглянулись. Затем Федька уселся за стол и развернул перед собой бумажный лист, придавив верхний его край медной чернильницей. Перед этом Федька подвернул до локтя длинные рукава своей объяровой темно-синей рубахи с узорами из золотых ниток на груди и вокруг ворота.
Владимир высыпал в берестяную коробку подобранные с полу костяные черно-белые фигурки и тоже сел к столу напротив Федьки.
— Чего писать-то? — Федька обернулся на Дмитрия, который продолжал отмерять неторопливыми шагами светлицу, скрестив руки на груди.
— Напиши заглавие сей грамоте — «Клятвенный договор московского князя Дмитрия Ивановича с его двоюродным братом Владимиром Андреевичем», — после недолгой паузы промолвил Дмитрий, остановившись рядом с Федькой и чуть наклонившись над его плечом. — Токмо не торопись, пиши без ошибок.
Макая перо в чернила, Федька старательно вывел заглавие большими буквами. Его круглое смуглое лицо стало серьезным.
Посерьезнел и Владимир, не спускавший глаз со своего старшего двоюродного брата.
Дмитрий начал диктовать текст договора. Он знал, как оформляются такие договоры, поскольку видел подобные бумаги с княжескими печатями в канцелярии своего отца, который при жизни заключил клятвенные соглашения с несколькими удельными князьями, зависимыми от Москвы. Федька быстро и аккуратно записывал все, что говорил ему Дмитрий. Проявляя усердие, Федька при этом склонил набок свою кудрявую голову и высунул между губами кончик языка.
Наконец договор был написан.
— Прочти сие вслух и ежели согласен со всем здесь изложенным, тогда поставь внизу свою подпись, — сказал Дмитрий, протянув Владимиру почти полностью исписанный лист. — Коль с чем-то не согласен, братец, сразу скажи об этом.
Владимир с шелестом развернул бумагу и, пропустив заглавие, стал читать.
В договоре было написано следующее: «Клянусь Богом быть заодно со своим старшим братаничем Дмитрием Ивановичем, князем московским, делить с ним все ратные труды, держать под ним княжение великое честно и грозно. Клянусь не искать под Дмитрием удела московского, ибо удел сей должен наследоваться непременно его сыновьями. Всякий выморочный удел в Московской земле и в Великом княжестве Владимирском да поступит во владение Дмитрия Ивановича без раздела с родичами. Враги Дмитрия Ивановича есть мои враги, друзья его есть мои друзья. В сем присягаю перед Богом и Святой Троицей. Аз есмь князь серпуховской Владимир Андреевич.
Клянусь Богородицей быть вместо отца моему младшему братаничу Владимиру Андреевичу, наделять его городами, селами и земельными угодьями в награду за честную службу. А коли по моей воле кто-то из бояр моих будет отправлен в поход или в дальний гарнизон, то и воеводам Владимира Андреевича надлежит выступить туда же без промедления; а кто ослушается, того предать смерти. И коль я сам выйду из Москвы против врага, то и брату моему Владимиру со мною быть. Также оставляю за собой право творить суд и расправу над боярами моего младшего братанича, кои будут замешаны в злом умысле против меня. В моей же воле будет назначать любого из бояр Владимира Андреевича на воеводство в города, иль на верховодство войском, иль на посольское дело. Так сказано и решено мною, Дмитрием Ивановичем, великим князем московским.
Сей клятвенный договор составлен в лето 6 873-е декабря 17-го дня».
Прочитав грамоту, Владимир без колебаний поставил под текстом договора свою подпись.
Рядом с ним расписался и Дмитрий.
Затем братья достали свои княжеские бронзовые печати, обмазали их чернилами и оставили два круглых печатных оттиска под своими подписями.
На бронзовой печати Дмитрия был изображен Георгий Победоносец в воинском облачении, с копьем в руке, верхом на коне. Это был тогдашний герб Москвы. Святой Георгий на этом гербе еще не поражает гигантского змея своим копьем. Пробитый копьем змей появится на гербе Москвы лишь при Иване Третьем, когда Русь сбросит наконец иго Золотой Орды.