Владимир Храбрый. Герой Куликовской битвы
Шрифт:
Дмитрий Иванович спросил собравшихся о главном, ради чего была собрана рать со всей Руси. Где давать сражение Мамаю? Оставаться здесь или переходить на другой берег Дона?
Между князьями и воеводами разгорелись горячие споры. Большинство не рвалось переправляться через Дон, поскольку в случае поражения русского войска будут отрезаны пути отхода с Куликова поля. Сражаться на своем берегу всегда спокойней, а для татар Дон станет дополнительной преградой на пути.
Те немногие из воевод, кто настаивал на переправе, были возмущены разговорами и мыслями об отступлении перед татарами.
Их
— Братья, — сказал он, воинственно сверкая глазами, — коль здесь останемся, то слабо будет воинство русское. Не на свое оружие, не на свою храбрость станут уповать наши воины, но на речной поток, разделяющий их с татарами. Если же перейдем за Дон, тогда будем мужественно стоять, зная, что отступать некуда. Всякий, кто одолеет в себе страх смертный, тот и врага одолеет.
После сказанного Владимиром Андреевичем военачальников, согласных на переправу через Дон, стало больше на несколько человек. Однако несогласных по-прежнему было большинство.
Решающее слово осталось за великим князем.
— Други мои! — сказал Дмитрий Иванович. — Честная смерть в сече лучше бесславной и униженной жизни. Лучше было бы нам не выходить против безбожных татар, нежели, пройдя в такую даль и не сотворив ничего доблестного, повернуть вспять.
В этот же день русские ратники взялись за топоры и начали наводить мосты через Дон.
Было 7 сентября 1380 года.
Глава тринадцатая. Куликовская битва
Пять мостов были возведены к полудню. Весь остаток дня русское войско переправлялось через Дон. Перетянуты были на другой берег и обозы. Когда последняя обозная телега, преодолев переправу, оказалась на правом донском берегу, плотники принялись разбирать мосты по бревнышку. Таково было распоряжение великого князя.
Пробираясь через дубравы к полю Куликову, русские ратники слышали позади себя перестук топоров и грохот раскатываемых бревен; каждому воину было ясно, что путей для бегства нет.
Дмитрий и Владимир переправились через Дон в числе первых. Понукая коней, они въехали на косогор. Перед ними открылся широкий вид на просторное поле, по которому гулял ветер, пригибая высокие густые травы. Вечернее низкое солнце озаряло эту холмистую равнину золотистым слепящим светом. Вдалеке, по краям Куликова поля, плотной зеленой стеной стоял лес.
Двух князей нагнал на своем резвом скакуне воевода Дмитрий Боброк. Он пожелал осмотреть все поле, где русскому воинству предстояло встретить Мамаеву орду. Три всадника на рысях двинулись вперед, обмениваясь репликами на скаку. У них за спиной священники начали вечернюю службу прямо под открытым небом, певчие стройными высокими голосами запели молитвенное песнопение. Множество ратников подхватили тропарь нестройными голосами, в прохладном воздухе струились волны торжественных звуков.
Несмотря на сгущавшиеся сумерки, великий князь повелел Дмитрию Боброку и Андрею Ольгердовичу выстроить полки в боевой порядок. До глубокой темноты по холмам и увалам с шумом передвигались толпы мужиков-лапотников, вооруженных рогатинами и топорами, пеших и конных дружинников, опоясанных мечами, со щитами и дротиками в руках. Когда в ночи закричали
В центре Куликова поля встали тридцать тысяч пешцев — Большой полк, которому надлежало стать главным заслоном при натиске татар. Перед Большим полком разместился Сторожевой полк, в составе которого было десять тысяч пешцев и пять тысяч всадников. Полки Правой и Левой руки встали по краям от Большого полка, в каждом из них насчитывалось по пять тысяч пешцев и по столько же конников. Позади Большого полка ближе к левому флангу расположился Окраинный полк, куда вошли шесть тысяч пешцев и такое же число всадников. Три тысячи конных дружинников были укрыты в лесу между Доном и речкой Смолкой — это был Засадный полк.
Владимир возмутился тем, что по воле великого князя его поставили во главе Засадного полка.
— Нехорошо ты поступаешь, брат, — выговаривал Владимир Дмитрию, с трудом разыскав его в темноте возле шатров русского стана. — Сам-то собрался встретить врага в Сторожевом полку, а меня чего же надумал в лес упрятать? Получается, рать наша будет с нехристями биться, а я должен на это со стороны глядеть!
— Пойми, брат, — молвил Дмитрий, — верить надо в лучшее, но готовиться всегда следует к худшему. В рати у нас полным-полно смердов да ремесленников, которые впервые за оружие взялись. Не дай Бог, продавят в каком-нибудь месте татары наш боевой строй, обратив вспять мужичков наших, — и что тогда?..
Дмитрий намеренно сделал паузу.
— На этот случай позади Большого полка Окраинный полк поставлен во главе с Андреем Ольгердовичем, — сказал Владимир.
— А коль и Андрей Ольгердович не сдержит напор вражеский? — Дмитрий взирал на брата с какой-то отеческой прямотой, глядя ему прямо в глаза.
Владимир замешкался с ответом, такое ему просто не приходило в голову. Да Андрей Ольгердович костьми ляжет, но не отступит перед ворогом!
Дмитрий положил свою тяжелую ладонь на плечо Владимиру, произнеся тихо и внушительно:
— Коль самое худшее все же случится, тогда спасать положение придется Засадному полку. Помни, брат, мы можем здесь сложить голову, но потерпеть поражение от Мамая не имеем права! Вместе с Засадным полком я вручаю тебе судьбу всего нашего воинства в грядущей битве с ордынцами!
На ночь ратники располагались, не покидая боевого строя. Воины укладывались спать прямо на траве, заворачиваясь в плащи и держа оружие под рукой. Лишь князья и воеводы ночевали в шатрах, разбитых в низине у села Рождественское.
Владимиру не спалось. Он вышел из шатра и поднял глаза к небесам, где мерцали россыпи звезд. Над шатрами и над приземистыми избами деревни висел мрак сентябрьской ночи. Владимир обратил внимание на смутное багрово-розовое сияние, разлившееся на южной стороне ночного неба, словно там догорали огни в каком-то гигантском горниле.
— Что там такое? — спросил Владимир у Дмитрия Боброка, который вышел из палатки, собираясь обойти караулы. — Что это за свет?
— В той стороне находится становище Мамая, княже, — ответил бывалый воин Боброк. — До него меньше десяти верст. Наши дозорные час тому назад прискакали оттуда. На рассвете татары выйдут к Куликову полю. Ложись-ка спать, княже. Силы завтра понадобятся.