Владимир Путин
Шрифт:
Президентский лайнер приземлился в правительственном аэропорту «Внуково-2» около 12 часов дня. В здании аэропорта Владимира Путина уже ждали глава МВД Рашид Нургалиев, глава ФСБ Николай Патрушев, генеральный прокурор Владимир Устинов и начальник войск пограничной охраны Владимир Проничев. Заслушав сообщения и обсудив ситуацию, Владимир Путин определил и главные направления действий спецслужб в сложившейся обстановке. В отличие от драмы с заложниками на Дубровке в октябре 2002 года, когда главным с самого начала был определен максимально жесткий силовой вариант, в Беслане этот вариант как главный исключался.
Речь шла о
Из аэропорта «Внуково-2» В. Путин отправился в Кремль, а Н. Патрушев и Р. Нургалиев тут же вылетели в Беслан. К трем часам дня, когда Патрушев и Нургалиев докладывали об обстановке в Беслане уже с места событий, положение дел в школе и вокруг нее оставалось настолько неясным, что принимать какие-то определенные решения было просто невозможно.
Во второй половине дня боевики убили в школе несколько взрослых заложников и выбросили их тела во двор школы со второго этажа. Один из заложников — местный бизнесмен Аслан Кудзаев, который пришел в школу с дочкой, сумел бежать, выпрыгнув из окна школьного кабинета на втором этаже. Еще раньше террористы отпустили несколько детей. Их свидетельства были малоутешительными. Никому из заложников не давали не только есть, но и пить. Везде мины. Продолжались и расстрелы взрослых заложников. В одной из записок бандиты сообщили номер своего мобильного телефона, но попытки А. Дзасохова выйти с ними на контакт не имели успеха.
Около восьми часов вечера в Беслан прибыл детский врач Леонид Рошаль. Он сразу же начал переговоры по телефону с террористами, но эти переговоры не были успешными. Бандиты отказались принять для заложников медикаменты, продукты, даже воду. Они отказались пропустить врача в школу. После нескольких трудных попыток контакта Л. Рошаль пришел к выводу, что с этими людьми разговаривать бесполезно. «Эти хуже, чем бараевцы в октябре 2002 года на Дубровке. Там мне удалось нормально разговаривать», — сказал Леонид Рошаль на короткой встрече с журналистами.
В три часа дня в Беслан прилетел бывший президент Ингушетии Руслан Аушев. Он прибыл сюда по просьбе МЧС и ФСБ на самолете ФСБ. Террористы согласились на встречу с ним. Отправляясь к школе, Р. Аушев сказал председателю Законодательного собрания Осетии Мансурову, двое детей которого оказались среди заложников: «Хочешь, я заберу и твоих детей?» Но Мансуров отказался: «Только вместе со всеми».
Руслан Аушев пробыл в школе недолго. Террористы соглашались отпустить вместе с ним 11 женщин с пятнадцатью грудными детьми. Аушеву передали листок из ученической тетради с требованиями террористов. Адресованы эти требования были «Его превосходительству Президенту Российской Федерации Владимиру Путину от раба Аллаха Шамиля Басаева». Басаев требовал остановить войну в Чечне и начать вывод федеральных войск. Он обещал, что Чечня останется в рублевом пространстве и вступит в СНГ. Этот листок Аушев передал в оперативный штаб в Беслане.
Конечно, об этих требованиях немедленно доложили Владимиру Путину. Но кто и как мог бы даже обсуждать подобного рода требования?
В ночь со 2 на 3 сентября в Беслане также почти никто не спал. Никаких изменений в обстановке вокруг школы не произошло. Бандиты часто открывали огонь по территории вокруг школы и на все попытки вступить с ними в переговоры не реагировали. Только утром 3 сентября штаб в Беслане сообщил, что число заложников может быть большим, чем 900 человек. Но уже утренние газеты в Москве писали, что число заложников, вероятнее всего, превышает 1100 человек.
Около 12 часов дня террористы сами предложили властям забрать тела убитых заложников, которые они выбрасывали еще 1 сентября из окон школы. В Осетии в это время стояла очень жаркая погода, и начавшееся разложение трупов раздражало самих бандитов. Все стекла в школе были выбиты, террористы боялись применения газов. Переговоры о порядке эвакуации тел погибших заложников завершились в 12 часов 40 минут. Вскоре к школе подъехал грузовик ГАЗ-53. Из кузова выпрыгнули четверо бойцов МЧС в синих комбинезонах с белой надписью «МЧС России». Навстречу им вышел боевик в черной майке и профессионально обыскал поднявших руки бойцов МЧС. Затем спасатели начали грузить в машину тела расстрелянных заложников, лежавшие у фасада школы.
Неожиданно в 13 часов 5 минут внутри школы раздались один за другим два мощных взрыва; почти сразу со стороны школы началась и стрельба. Бойцы МЧС упали на асфальт между трупами заложников. Один из них был убит снайпером, другой тяжело ранен. Еще через несколько минут из школы начали выбегать заложники, дети и взрослые, многие из них были в крови. Им в спину террористы открыли сильный огонь.
В 13 часов 21 минуту в школе раздался третий взрыв, который обрушил часть крыши над физкультурным залом. Перестрелка усилилась и шла теперь с обеих сторон. Над зданием школы появился военный вертолет, перед зданием — танк. Первыми на спасение детей бросились осетинские ополченцы, стреляя по окнам школы из автоматов, карабинов, охотничьих ружей и разного рода винтовок старого образца. Начали стрельбу, прикрывая детей и ополченцев, бойцы «Альфы» и «Вымпела». Многие из них бросились спасать детей. Не все бойцы спецподразделений были в бронежилетах. Этим ожесточенным боем никто не управлял.
Эмоциональное описание этого стихийно развернувшегося штурма содержалось во многих газетах и журналах, корреспонденты которых наблюдали за всеми событиями с близкого расстояния. «Первыми на штурм пошли отцы захваченных детей» (Юрий Спирин, «Известия»). «Когда начался прорыв детей из взорванной террористами школы и шквальный огонь бандитов в спины разбегающимся заложникам, милиционеры и ополченцы первыми бросились навстречу. Многие тут же погибли. В нескольких метрах от школы снайпер убил двух ополченцев в светлых рубашках» (Тимофей Борисов, «Российская газета»).
Сообщения о жертвах среди заложников менялись 3 и 4 сентября много раз. Официальные цифры, опубликованные в газетах 7 сентября, свидетельствовали о гибели 338 заложников, из которых 12 скончались в больницах. Число раненых достигало почти 600 человек. Общее число заложников определялось Министерством народного образования Северной Осетии в 1181 человек.
Служба ФСБ сообщила о гибели десяти сотрудников «Альфы» и «Вымпела». Это были самые большие потери за всю историю российских спецподразделений. О числе погибших и раненых ополченцев нигде почему-то не говорилось.