Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь…
Шрифт:
Это длилось всего несколько минут, но результат не замедлил сказаться. Ночью были посланы специальные бригады для ремонта лопнувших котлов, и назавтра все поздравляли друг друга. Без вчерашнего случая, говорили, никто бы ничего не сделал…»
Новый год Высоцкий и Влади встречали в тесной компании своих друзей у себя в квартире на Малой Грузинской, 28. Среди их гостей был и сценарист Эдуард Володарский, на участке которого, как мы помним, Высоцкий строит свою дачу. Однако в ту новогоднюю ночь их разговоры шли совсем не о строительстве: Высоцкий внезапно предложил Володарскому написать совместно сценарий по рассказам своего хорошего знакомого генерала Виталия Войтенко. Судьба этого человека была настолько драматична, что буквально сама просилась на экран. Вот как об этом вспоминает Э.
1979
В первые часы Нового года Высоцкий был обуреваем идеей немедленно приступить к работе над сценарием будущего фильма, основанного на рассказах генерала Виталия Войтенко. Нетерпение Высоцкого было столь велико, что практически всю ночь он дергал сценариста Эдуарда Володарского, который дал свое согласие стать его соавтором, и уговаривал его начать писать сценарий немедленно.
Вспоминает Э. Володарский: «Рано утром 1 января мы взялись за работу. Кое-какие сцены были уже придуманы, и мы долго обговаривали сюжетную схему, искали и находили новые детали, повороты, фантазировали по поводу биографии героев. Я думал, что на сегодня этим и ограничимся, но Володя просто не выпустил меня из кабинета, поставил на стол машинку.
– Ну напиши хоть две-три первые сценки, ну что тебе стоит, Эдька!
Я горестно вздохнул и сел за стол. В гостиной Володиной квартиры о чем-то спорили, доносились смех, музыка. А я сидел и стучал на машинке, как каторжанин. Иногда осторожно заходил Володя, говорил негромко:
– Я тут еще один поворот придумал. В сцене на вилле. Вот послушай. Как тебе покажется.
Я отодвигал машинку, слушал, записывал, что-то начинал добавлять свое, опять записывал. Вновь стучал на машинке. Ни до этого, ни после я никогда так много и быстро не работал. Володина неуемная энергия и напор подталкивали меня. И вот меня уже самого охватил неистовый азарт. Мы обговаривали сцену за сценой, и я тут же садился за машинку. Володя перечитывал напечатанные сцены, что-то возражал по диалогу, предлагал свое. Я ерепенился, спорил. Иногда он соглашался, иногда настаивал на своем, убеждал, чуть ли не просил:
– Ну сделай так, Эдька, ну что тебе стоит?
– Хуже так, хуже! – Я даже прочел сцену вслух. И тогда Володя тоже произнес ее вслух, произнес, как актер, как герой сценария, и сам на мгновение преобразился в этого героя. И я сдался, сел молча и записал так, как хотел он…
Давно ушли гости, давно спали моя жена и Марина Влади, мы работали. От кофе и сигарет гудела голова. Когда я посмотрел на часы, было пять утра. Я рухнул на диван и заснул сразу. Володя разбудил меня в восемь утра, на столе уже стояла чашка горячего кофе, лежал на тарелке кусок поджаренного мяса. Володя сказал, что уезжает на репетицию, приедет днем. И уехал.
Позавтракав, я сел за работу и просидел до трех часов дня, когда приехал Володя. Он ворвался в кабинет сияющий, ни тени усталости на лице:
– Я тут еще две сценки придумал. Дай почитать, что написал!
Он прочел написанное, потом расказал придуманные сцены, мы поспорили. Потом я показал ему, что придумал сам и успел вчерне набросать. Володя слушал жадно, когда сцена нравилась, начинал смеяться, говорил, глядя с обожанием:
– Здорово, а? Здорово получается!
В семь часов вечера, наспех поев, он уехал на спектакль, а я снова уселся за машинку. Вставал только для того, чтобы сварить кофе…
– Кончайте с ума сходить, ребята! Пошли чай пить! – говорила нам Марина Влади.
– Мы работаем! – кричал в ответ Володя, и лицо становилось злым.
И мы снова просидели до пяти утра. В восемь утра Володя опять поднял меня, сварил кофе и умчался в театр…»
2 января Высоцкий участвует в спектакле «Антимиры».
6 января была закончена работа над сценарием. По словам Э. Володарского: «Занятый работой, я даже не подумал, что Володя за это время спал меньше меня, почти все время был на ногах, ездил на репетиции, на спектакли (5 января у Высоцкого была очередная проба в «Маленьких трагедиях». – Ф. Р.), варил кофе, подбодрял, подталкивал меня и при всем этом был весь поглощен сценарием, который мы сочиняли. У меня раньше бывали моменты большого подъема сил – когда, так сказать, волшебное вдохновение посещает тебя, я мог работать по двенадцать, четырнадцать часов кряду, но работать сутки напролет… не смыкая глаз… и при этом чувствовать себя как рыба в воде, быть жизнерадостным, агрессивным, напористым… Просто дьявольская работоспособность была у этого человека. Словно в один день своей жизни он умудрялся прожить пять, если не больше. Такое сумасшествие продолжалось пять суток.
Утром 6 января сценарий был закончен. Конечно, это был еще только первый вариант, конечно же, над ним еще предстояло работать, отшлифовать, «доводить», углублять, усложнять, но он был! Восемьдесят семь страниц, отпечатанных на машинке, лежали передо мной на столе. Еще громоздились везде чашки с кофейной гущей на дне, пепельницы были полны окурков, у Володи и у меня были красные от бессонницы глаза. Я упал на диван и проспал до одиннадцати вечера, а Володя в это время поехал на репетицию в театр, потом проводил Марину Влади в аэропорт Шереметьево, потом поехал на какой-то завод делать концерт, а оттуда – в театр на спектакль. И в начале двенадцатого вернулся домой. Ввалился в квартиру со словами:
– Эдька, ты меня просто потряс, за пять дней написал сценарий! Ну кто еще на такое способен, а?
И я совершенно серьезно ответил:
– Это ты, а не я…»
7 января Высоцкий играет на Таганке в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир», 8-го – в «Гамлете», 9-го – в спектакле-концерте «В поисках жанра».
10 января Владимир Высоцкий летит во Францию, к жене Марине Влади. В ОВИРе еще не знают, что в тайных планах Высоцкого стоит посещение с концертами США, иначе они могли и не выпустить его вовсе. Но большого страха перед ними Высоцкий не испытывает, поскольку они с женой придумали ловкую отговорку, объясняющую посещение Высоцким Америки: Влади собиралась там лечиться, а Высоцкий был как бы при ней.
В Нью-Йорк звездная чета приехала в середине января. Остановились в отеле «Хилтон», на 14-м этаже.
Свое пребывание в Америке Высоцкий начал с концерта 17 января, который он дал в Бруклин-колледже в Нью-Йорке. Зал, вмещающий три с половиной тысячи человек, был переполнен. Как уверяют очевидцы, это было что-то невероятное. В тот же день Высоцкий совершил смелый поступок: дал интервью радиостанции «Голос Америки» (в СССР ее постоянно глушили) и спел в эфире три песни:«Что за дом притих…», «А ну отдай мой каменный топор…» и «Песенку про слухи».
В Нью-Йорке Высоцкий навестил своего родственника – бывшего советского гражданина, поэта-песенника Павла Леонидова, который вспоминает об этом следующим образом:
«День жаркий и душный. Мы идем по Третьей Авеню. Володя бледен и молчалив. Идет быстро. Я прошу его притормозить. Напоминаю о моих инфарктах. Он говорит: „Да, да!“, на минутку замедляет шаг и снова бежит.
Утром он несколько раз прикладывался. И запирался в ванной, хотя мы все знали. И все понимали. И мы боялись за Володю…