Владивосток - Порт-Артур
Шрифт:
– "Ослябя" просто может не дотянуть до Владивостока, если пойдет кружным путем. Качество постройки отечественного судопрома сами знаете, он же наш "углепожиратель". А что до риска... Так это Того надо, во-первых, знать, что Вирениус пойдет именно через Цугару. Во-вторых, знать, когда он там будет. А я пока и сам этого точно не знаю.
– А как ВОК всем составом выйдет, так значит и пошел встречать "Ослябю", - досадливо поморщился Небогатов, - Чего тут знать то?
– Ну, не скажите, мы на совместное маневрирование так и ходим - всем отрядом, по паре раз в неделю. И потом - даже пара броненосцев Того против "Осляби"
– Если Камимура свяжет боем нас, то, учитывая степень готовности "Корейца" и "Витязя", бой будет не пять на пять, а скорее пять на три, и не в нашу пользу, Всеволод Федорович. И пары броненосцев Того хватит и на утопление одинокого "Осляби" с "Авророй", и на то, чтобы потом добить то, что от нас с Вами остается...
– Ну, так это надо чтобы и Камимура, и Того с парой броненосцев оказались в Сангарском проливе именно тогда, когда мы пойдем встречать "Ослябю". Причем каждый у "своего" входа, а у Артура не останется практически никого, а это, хоть он и заперт, уж слишком... Нет, Николай Иванович, это уже не предусмотрительность, а скорее паранойя. А насчет готовности итальянцев, у нас есть еще месяц, полтора. Ходить они успеют научиться, ну, а стрелять, - развел руками Руднев, - Авось не придется...
После окончательного снятия мерок Руднев и Небогатовым покинули мастерскую. И дядюшка Ляо и Руднев были полностью довольны "примеркой". Ляо потому, что он успевал за месяц донести до японского командования сведения о плане прорыва "Осляби" во Владивосток, и свои соображения о правильной расстановке сил для его парирования. Руднев же мысленно потирал руки от удачного "слива" информации чуть ли не единственному достоверно известному вражескому агенту.
Еще перед отправлением бронепоезда с вокзала Владивостока, Балк сделал Рудневу прощальный подарок. Он отдал ему листочек, на котором были выписаны все известные в 21-м веке агенты японской разведки, действовавшие во Владивостоке. По выражению Василия, он "как мог подготовился к противоборству с японскими коллегами еще до переноса". Тогда же Балк порекомендовал не отлавливать агентов раньше времени, а в нужный момент использовать их для дезинформации противника.
Вторым приятным сюрпризом стало то, что возвратившейся из похода к Хамамацу "Варяг" встречал прибывший во Владивосток адмирал Небогатов. Самая, пожалуй, противоречивая фигура в русской военно-морской истории начала прошлого века. Карпышев помнил, что тот, с одной стороны, проявил себя как блестящий организатор. Когда после падения Порт-Артура стало ясно, что Вторая эскадра осталась с японским флотом один на один, ее решили срочно усилить. Увы, на Балтике остались только те корабли, от которых командир этой эскадры Зиновий Петрович Рожественский уже отказался. Причем он мотивировал отказ тем, что они вообще не дойдут до Дальнего востока.
Под командованием Небогатова не приспособленные для дальнего плавания броненосцы береговой обороны, вкупе со старым броненосцем и крейсером, не только дошли. Они смогли догнать вышедшую полугодом раньше основную эскадру! При этом весь поход проводились стрельбы и учения, и по многим показателям боевой подготовки догоняющий отряд превзошел основные силы. У Небогатова был и план похода вокруг Японии, на тот случай, если бы он не смог найти Рожественского. И, возможно, не произойди
За несколько недель Рожественский полностью подавил всяческую инициативу младшего флагмана, и заставил того строго и неукоснительно следовать его приказам. Были преданы забвению удачный опыт стрельб догоняющего отряда и регулярные сверки дальномеров. Вместо однотонной, пепельно-серой, почти черной "боевой" окраски, которая должна была "прятать" от обнаружения его корабли ночью и в сумерки (а именно в это время суток Небогатов планировал проходить наиболее опасные в смысле обнаружения места - узости проливов), и помогать им сливаться с клубами дыма в бою, вновь прибывшие броненосцы и крейсер были перекрашены под идиотский стандарт эскадры.
В бою у Цусимы Небогатов никак себя не проявил, не отдав ни одного приказа по своему отряду, строго выполняя приказ Рожественского и слепо следуя за головным. После дневного боя и ночных атак миноносцев он оказался во главе остатков эскадры, из 2-х броненосцев, 2-х броненосцев береговой обороны и крейсера "Изумруд". Которые по его приказу и сдались японцам, когда их окружили 12 японских кораблей линии и несколько крейсерских отрядов. И лишь "Изумруд" не выполнил этого приказа. Он, пользуясь своей высокой скоростью, сумел выскочить из кольца японского флота и уйти к Владивостоку...
Но кроме склонности не идти до конца в безнадежной ситуации, у контр-адмирала Небогатова было и положительное качество, которым не отличался почти ни один другой адмирал русского флота, если "вынести за скобки" Макарова и Чухнина, конечно. Николай Иванович умел учить людей не зверея, не подавляя их воли, самостоятельности и инициативности, не запугивая и не доводя подчиненных до нервного срыва. Поэтому, когда Руднев задумался о том, кому бы поручить командование броненосной частью ВОКа (сам он видел себя исключительно на легких быстроходных крейсерах) в бою, он предпочел именно Небогатова. К тому же, вместе с адмиралом прибыл и его антипод, в плане "как поступать, когда все потеряно, и шансов нет".
После отказа командира транспорта "Сунгари" от командования тогда еще одноименным крейсером, Руднев вытребовал в Питере командира первого ранга Владимира Николаевича Миклуху. С ними прибыли и недостающие остатки команд для трофейных крейсеров, собранные с бору по сосенке, как со старых кораблей Балтики, так и с Черного моря. Теперь оставалось только надеяться на каждодневную учебу и еженедельные выходы всей эскадры в море на совместное маневрирование. Если повезет, то тренировки приведут корабли в боеспособное состояние раньше, чем им придется принимать участие в бою. Если нет - учиться придется экстерном, под вражескими снарядами.
Во время первого выхода в море на "Корейце" от неумелого обращения заклинило рулевую машину. С дороги неудержимо катящегося на циркуляции влево крейсера чудом успел убраться "Громобой". Разбор инцидента показал, что нежные итальянские механизмы не терпят резкого русского обращения, а русские таблички "право" и "лево" (на вспомогательной рулевой машине) были повешены наоборот. Рассвирепевший Руднев свалил неблагодарную работу по обучению команд новых крейсеров на Небогатова, а сам, от греха, убрался в море на "Варяге", прихватив для компании "Богатыря".