Владычица Рима
Шрифт:
– Расскажи что-нибудь забавное.
Ей очень хотелось спросить у пленника: неужели она так уж некрасива и страшна, что один лишь ее вид погружает людей в бездну ужаса, но понимание, что ни к чему, кроме нового приступа страха у юноши, этот вопрос не приведет, удержало ее. Все тем же легкомысленным тоном девочка продолжила:
– Про Рим, например. Ты когда-нибудь был в Риме?
Валерий кивнул:
– Да, госпожа. Я родился в Риме и вырос.
Он подобрался, сел. Выглянувший из-под личины покорности страх медленно уползал обратно.
Спеша поскорее прогнать его, Валерий мысленно успокаивал себя: «Ну, чего
– Там, говорят, дома все из розового мрамора и статуи на площадях стоят? А еще на площадях фонтаны и людей так много, что неосторожного могут и задавить. Правда?
– Да, госпожа. Рим – большой город, – подтвердил ее слова Валерий.
– А еще там, говорят, есть площадь, на которой жители и граждане Рима решают все, что касается их жизни, так?
– Форум? Да, госпожа. И не один. В Риме много чудесного и достойного взора. Храмы поражают своей красотой и величием, библиотеки при них так богаты, что в мире нет книги, списка с которой не было бы там. Сотни писцов постоянно пополняют их и снимают копии. На стадионах каждый день соревнуются упряжки лошадей, бегуны, атлеты, а иногда и знатные юноши показывают свою ловкость и мастерство во владении оружием. Правда, тупым. В театрах лучшие мимы, певцы, кефаристы и танцовщики услаждают зрение и слух зрителей, изображая великие деяния прошлого или развлекая их остроумными шутками. А когда человек утомится от развлечений – к его услугам тысячи харчевен, в которых есть все кушанья от самых дорогих до самых простых и непритязательных. Но то, что происходит во время празднеств…
– Госпожа, пора в путь, – подошедший варвар прервал рассказ.
Девочка соскочила наземь, кивнула рассказчику:
– Твой рассказ, Валерий Цириний Гальба, поучителен и занятен, но сейчас не время слушать даже самые поучительные и занимательные рассказы.
Ночной привал госпожа разрешила, только когда совсем стемнело. Воины развели несколько костров и на этом все приготовления к ночлегу закончились. Шатер ставить не стали, чтобы утром не тратить время на его разборку. Все и так еле волочили ноги.
Валерий подумал было, что в темноте можно попробовать удрать, но усталость оказалась слишком велика, и он отложил побег до другого раза.
На следующее утро все повторилось: ранний подъем, дорога неизвестно куда и неизвестно зачем, дневной привал, вечерний переход и ночлег. Единственное, что изменилось, – число воинов. На утреннем переходе к отряду присоединились четверо новичков.
Часть вторая
Неправильная война
Неправильная война уже нанесла римлянам ощутимые убытки. Во-первых, был сорван сбор контрибуции. То, что удалось собрать, не составило и третьей части от нужной суммы. Во-вторых, погибли и продолжали гибнуть в мелких, бессмысленных стычках легионеры, причем с убитыми часто терялось и их вооружение. Но самой главной потерей оказалась потеря чести.
Когда победитель дарит около десятка знатных юношей женщине для постельных развлечений, а та не желает даже по-настоящему взглянуть на них, ни о какой чести не может быть и речи.
В каждой
Гай Лициний Октавиан почти спать перестал. Только вздремнешь часок – тут же снова неприятная новость. То там, то здесь варвары опять вырезали зазевавшийся отряд и исчезли в горах.
Несколько раз Октавиан пытался рассчитаться за дерзость с мирными жителями, но всегда хижины оказывались пусты. Жги, сколько хочешь. Все равно цена их – полтора обола за дюжину.
Один раз он попробовал пройти по стране всей армией, но дикари сельские боя не приняли, предпочитая нападать на отряды-разведчики. И тут они были безжалостны. Когда же римляне немного отошли от столицы, варвары попытались вернуть ее себе. Столица и без того полупуста. Людишки разбегаются подальше от римлян и никакие запреты, никакие эдикты не в силах удержать их.
Два дня назад часовые подобрали у ворот столицы израненного воина, оказалось, что он – единственный из десяти тысяч Гая Помпония избежал лап дикарей. Вырвалось с поля боя, конечно, больше: этак три или четыре сотни, но остальных потом поодиночке перебили поселяне. Бедняга еле-еле говорил, да и рассказать толком ничего не сумел, ведь это был простой легионер. Что он понял в той бойне, кроме того, что римляне потерпели поражение?! А молва заливается – не остановишь, расписывая «подвиги» вождей восставших. Урл – бывший тысяцкий [4] – нанес удары там, там и там. Зефар – разбойник недавний – добрался до хлебных складов. Авес – неизвестно откуда взявшийся нахальный мальчишка – чуть не захватил главные городские ворота, перебил всю стражу и ушел почти без потерь…
4
Тысяцкий – военный предводитель народного ополчения, тысячи.
Гай Лициний щелкнул пальцами. В комнату вошел слуга-раб, подал господину бокал, чтобы тот мог осмотреть его, потом на глазах у хозяина распечатал маленькую амфору, наполнил бокал вином.
…Говорят, первую тысячу, посланную на их усмирение, варвары просто перетравили. Оставили в пустых домах ядовитое вино, мясо, сыр, воду и даже, если молва не врет, овощи и фрукты, а сами ушли.
Легионеры вошли в селение, каждый что-нибудь попробовал, а к утру – не встали.
Варвары побросали обобранные трупы в расщелину, туда же вылили и скинули все, к чему подмешивали и чего коснулся яд, и засыпали землей. Все. Теперь легионер, даже если и покупает что-то на рынке, то заставляет сперва попробовать товар продавца, и пока, слава богам, от яда больше никто не умер…
Отпив вина, полководец задумался.
Чем усмирить этих нечестивых безбожных дикарей?
Редкие пленники и перебежчики знают слишком мало или умеют молчать даже под пыткой. Все, что известно об армии восставших, – принесено слухами. Слухи почти никогда не врут (могут преувеличивать, конечно, но и это нечасто), зато у них есть важный недостаток. Они сообщают только о свершившемся. О том же, что готовится, – слухи молчат. Но недавно слухи принесли важную новость: таинственная женщина сейчас одна, под охраной менее чем сотни воинов.