Владыка башни
Шрифт:
Собрав несколько дюжин лучников, лорд Антеш приказал им приготовиться, скрывшись за стеной, чтобы потом встать и разом выпустить стрелы по воларцам. И вот рой железных жал понёсся на врагов. После нескольких таких залпов воларские лучники уже лежали на земле. Варитаи, штурмовавшие стены, тоже были рассеяны. Никто из них так и не смог взобраться выше, чем до половины лестницы. Их расстреляли, затем оттолкнули лестницы от стены, и те рухнули на кучу трупов.
Оставшиеся четыре башни то и дело увязали в нагромождениях трупов, попытались обогнуть
— Цельтесь тщательнее, братцы! — прокричал лорд Антеш лучникам. — Нечего зазря бить зажигательными!
Спустя короткое время все четыре монстра уже горели, а оставшиеся в живых солдаты бежали прочь. Защитники громко улюлюкали им вслед. Мужчины в восторге потрясали луками и, радостно крича, хлопали Риву по плечу.
— И ничего особенного, правда? — спросил её Аркен.
Лицо парнишки было перепачкано копотью, за спиной болтался опустевший колчан. Подойдя к зубцам стены, Рива посмотрела вниз, на тела, покрывавшие узкую дамбу вокруг города. Там были не только мёртвые, но и раненые. Они пытались ползти к своим, их стоны заглушала суматошная радость защитников. «Рабы. Выброшены на ветер, как медяки в запальчивом споре». Она перевела взгляд на бесчисленные костры воларского лагеря. Где-то там находился тот, кто руководил этим бессмысленным спектаклем. Сейчас он наверняка тоже смотрел на остатки произошедшей бойни и строил планы на завтра. Рука покалывала в том месте, где Велисс коснулась её губами. Рива только сейчас заметила это странное покалывание.
— Я иду во дворец, — сказала она Аркену. — Позови меня, когда начнётся следующий штурм.
Она застала дядю Сентеса в дурном расположении духа, хотя в голову ей закралось подозрение, что это скорее связано с кривоносым священником, который в данный момент стоял перед владыкой, чем с её нарушенным обещанием.
— И что это должно означать? — сварливо произнёс лорд Мустор, потрясая листом пергамента перед носом священника. Велисс успокаивающе положила ему руку на плечо.
— Слова Святого Чтеца вполне однозначны, милорд, — ответил священник, бросив опасливый взгляд на подошедшую Риву. — Отец Мира одарил его способностью проникать в самую суть вещей, что и позволило Чтецу уразуметь причину нынешнего бедственного положения. Наши неисчислимые грехи навлекли на нас Отеческий гнев, и нечестивые бестии под стенами города есть кара Его.
— «Отец Мира всевидящ, всезнающ и всепрощающ, — процитировала на память Рива. — Единственное Его наказание есть отречение от Его любви».
Не глядя на Риву, священник продолжал, обращаясь к владыке фьефа:
— Милорд, нам всем надлежит покаяться перед Отцом в наших грехах и заслужить тем самым его прощение. — Он пристально посмотрел на Велисс. — Во всех наших грехах. Этот город построен в честь величайшего пророка Отца, однако мы впустили безбожников в его стены...
— Этот ваш Чтец, — оборвал священника лорд Мустор, с его нижней губы свесилась ниточка слюны, — он засел в своём соборе и строчит всякую чушь, не снисходя к мольбам о помощи от людей, которые защищают сейчас город от рабства и смерти!
Он поперхнулся, сморщившись от приступа боли. Рива погладила его по спине и мягко вынула пергамент из дрожащей руки.
— «Всех еретиков, находящихся в этом городе, надлежит предать Отеческому суду, — прочитала она, медленно подходя к священнику. — Святой Чтец самолично взвесит их признания в любви к Отцу. Любой, кто не сможет или не пожелает отречься от своих еретических воззрений, будет выслан за стены к своим безбожным собратьям».
Она смерила священника взглядом. Тот отвёл глаза и надменно вздёрнул свой перебитый нос.
— И это, по-вашему, должно нас спасти? — спросила она.
— Слова Чтеца предназначены были только для владыки фьефа...
Он дёрнулся, как от удара, когда Рива разорвала пергамент надвое и швырнула на пол.
— Пошёл вон, пёс, — сказала она. — И если ты ещё раз заявишься надоедать моему дяде болтовнёй этого старого дурака, ты на своей шкуре узнаешь, что сделают безбожники, стоящие у наших стен, с такими святыми ослами, как вы двое.
Священник хотел было что-то ответить, но прикусил язык, развернулся и пошёл к выходу.
— И передай своему Чтецу, — крикнула она ему в спину, — что, когда всё закончится, ему многое можно будет простить, если он назовёт имя того отродья, которое меня воспитывало.
— Это было ужасно, да? — спросила Велисс.
Они сидели в библиотеке вдвоём, пока её дядя отдыхал в своей спальне. Визит священника потребовал от него долгих речей и слишком утомил владыку: ему пришлось принять настойку красноцвета. Велисс дежурила у его постели, пока он не заснул.
Рива сняла кольчугу, удивившись тому, как провоняла потом её одежда всего за несколько часов. Она лежала на кушетке у камина, а Велисс сидела напротив, глядя так пристально, словно пыталась рассмотреть скрытую рану.
— Мы отбили атаку, — ответила девушка. — Штурм дорого им обошёлся, но завтра они вернутся.
— Я видела много крови, — сказала Велисс. — Да и самой приходилось её проливать, но войны я ещё не видела.
Рива вспомнила о раненых варитаях, ползавших внизу, в то время как тысячи людей на стенах радовались их смерти.
— Да, это было ужасно.
— Тебе не следует драться, Рива. Ты нужна этим людям, и незачем рисковать...
— Я должна. И я буду. — Она твёрдо взглянула в расстроенное лицо советницы, внезапно осознав, что улыбка Велисс ей нравится гораздо больше. — Извините, я наговорила вам кучу всякого... Всяких грубостей.
— Ничего, мне случалось слышать вещи и похуже. Сука, блудница, лгунья... Шпионка. При том что все это правда. Так что не беспокойся о моих чувствах, детка.
— Зачем же тогда вы остались? Сейчас могли бы быть далеко отсюда, да ещё и при деньгах.