Владыка башни
Шрифт:
Ей ответил брат Иверн. Он был много моложе и Соллиса, и погибшего Гервиля, но, несмотря на всю молодость, его знаниям о лонаках и их землях можно было позавидовать.
— Они называют её Пасть Нишака, ваше высочество. В честь их бога огня.
— Ну, тогда остаётся надеяться, что он сейчас спит. Отпустим наших лошадей, господа, — сказала Лирна и, подобрав юбки повыше, отправилась вслед за Давокой.
Однако оказалось, что Нишак вовсю бодрствовал. Гора так тряслась, что Лирна несколько раз упала на колени, чувствуя жаркое дыхание горы. Нестерпимо воняло серой, от пепла принцесса раскашлялась чуть ли не до рвоты, но упорно шла
— Все из-за них. Слишком тяжёлые, лучше сними.
— Но у меня нет ничего другого, — ответила Лирна, судорожно отпивая из своей фляжки. Давока развязала мешок, достала безрукавку и штаны из мягкой кожи.
— На, возьми. Длинноваты для тебя, но я подгоню. — Расстелив штаны, она достала нож. — Раздевайся.
Лирна оглянулась на мужчин, старательно делавших вид, что нужно рассмотреть окрестности.
— Если кто-нибудь из вас обернётся, в следующий раз мы увидимся уже в тюрьме, — предупредила она их.
Соллис промолчал, Смолен закашлялся, а Иверн подавил смешок.
Это было самое странное переживание в её жизни: она стояла голая на склоне вулкана, а женщина из племени лонаков одевала её, отпуская простодушные комментарии, заставлявшие принцессу краснеть: «Хорошие бедра, широкие. Ты выносишь сильных детей, королева».
Иверн хихикнул, чем заслужил затрещину от Соллиса.
Не прошло и часа, как все устроилось. Принцесса Лирна Аль-Ниэрен оказалась в лонакской одежде, лицо её покрывал вулканический пепел, а давно не мытые длинные волосы свисали сосульками. Давока предложила их совсем обстричь, но это было бы уже слишком. Так что Лирна просто связала их в хвост кожаным шнурком, чтобы они хотя бы не лезли в глаза.
— Как я выгляжу, лорд-маршал? — поинтересовалась она у Смолена, зная, что ему, в отличие от прочих, солгать будет проще.
— Как всегда, великолепно, — заверил её маршал с непоколебимой уверенностью.
— Брат! — внезапно окликнул Соллиса Иверн и показал куда-то вниз. Соллис, прикрыв ладонью глаза от солнца, присмотрелся.
— Вижу. Их там около пятидесяти, или что-то в этом роде.
— Я бы сказал, ближе к шестидесяти, — уточнил Иверн. — Где-то в пяти милях от нас.
Лирна проследила за их взглядами и заметила цепочку пони, поднимающихся по горному склону. Сентары.
— Отлично! — заметила Давока, возобновляя подъём.
— Отлично? — изумилась Лирна. — Чего же здесь отличного? Мы же надеялись, что они нас потеряют.
— Нет, королева, — не оборачиваясь, ответила Давока, — мы не надеялись.
Лирна со вздохом собрала свою одежду и отправилась следом.
Солнце уже начало садиться, когда они наконец достигли вершины. Там обнаружилась круглая котловина в полмили диаметром. Отовсюду столбами поднимались дымы, а запах серы был так силен, что Лирна едва сдерживала тошноту. Она осторожно заглянула через край. Там она увидела огненные колодцы, то и дело плюющиеся расплавленной породой, а жар стоял такой, что ей пришлось отпрянуть. Давока устроилась в нескольких ярдах от края, пристально глядя на солнце, которое садилось за западные вершины. Время от времени она бросала взгляд вниз, на смутные тени преследователей, чей путь был отмечен облачками пепла из-под лошадиных копыт.
— Приготовьте луки, — сказала она Соллису и Иверну. — Может быть, придётся их задержать.
— Мы что, так и будем тут торчать? — воскликнула Лирна, уже еле сдерживая негодование. — А не лучше ли, к примеру, бежать отсюда со всех ног?
— Нет, — заговорила Давока по-лонакски. — Ещё один шаг, и он убьёт нас. Надо ждать благословения Нишака. — Она вновь взглянула на солнце, подождала, пока оно полностью не скроется за горами, затем прикрыла глаза и принялась монотонно напевать.
— Ты... — начала было принцесса, но ей пришлось отплёвываться из-за набившегося в рот пепла. — Ты молишься своему богу? Значит, я последовала за тобой, обрекла и себя, и этих людей на смерть только затем, чтобы послушать, как ты молишься выдуманному хозяину этой горы?
Давока продолжала сидеть с закрытыми глазами и петь. Лирне хотелось схватить её за плечи и потрясти, но она понимала, что нарвётся на кулак, после чего Смолен убьёт лоначку. Ну или по крайней мере попытается убить. Оставалось стоять и смотреть, постепенно закипая, подобно горе, на которой они находились, в то время как на них опускалась темнота.
— Она не молится, ваше высочество, — пояснил Иверн, с любопытством глядя на Давоку. — Она считает.
— До них примерно триста ярдов, как мне кажется, — произнёс Соллис, не сводивший глаз с сентаров внизу и не выпускавший из руки лук.
Склоны озарялись оранжевым сиянием, огненное дыхание горы испускало подсвеченные облака дыма. Соллис достал из колчана стрелу, наложил на тетиву и выстрелил, потратив на прицеливание какие-то мгновенья. Лирна проследила за полётом стрелы. Та попала в группу преследователей, не причинив им, судя по всему, особого вреда.
Иверн встал слева от него, и братья начали обстреливать сентаров. В их неторопливых движениях чувствовался немалый опыт: стрела, тетива, прицел, выстрел — и так раз за разом. Лирне показалось, что она заметила взметнувшийся клуб пыли: кто-то из сентаров упал, может быть, даже не один. Впрочем, это их не остановило.
— Живой я им не дамся, лорд-маршал, — заявила Лирна Смолену. Внезапно Давока прекратила свою считалку и вскочила на ноги.
— А ты им и не нужна живой, — сказала она, после чего обратилась к братьям: — Хватит, поберегите стрелы.
— Ну, и где же он? — устало спросила Лирна, у которой не осталось сил даже на то, чтобы злиться. — Где великий лонакский бог ог...
Гора вздрогнула с особенной силой, и они повалились с ног. Огромное облако чёрного дыма поднялось над котловиной, а в пятидесяти ярдах ниже того места, где находились путешественники, из множества трещин полилась раскалённая лава. её светящиеся потоки поползли вниз по склону, сливаясь в целую реку огня. Рёв горы заглушил вопли несчастных.
Давока поднялась, раскинула руки, принимая жар как благословение, и продекламировала на лонакском: «В третий день шестой луны, на счет двести и двадцать начиная от захода солнца Нишак вещает, осеняя своей дланью южный склон горы. Узнай же и запомни, ибо Нишак — самый великодушный из всех богов».
Спуск с северной стороны Пасти Нишака занял большую часть ночи. Пепла здесь было поменьше, идти было легче. Однако холод все нарастал по мере удаления от огненной горы, и Лирне не раз пришлось пожалеть о своём неудобном платье для верховой езды.