Владыка башни
Шрифт:
— Вот, держи. — Малесса вернула нож Лирне. — Тебе самой не будет больно. Раз впитавшись в сталь, зелье возвращается к жизни лишь при смешении с кровью.
— Но зачем это мне? — спросила Лирна, не решаясь дотронуться до ножа.
— Чтобы совершить одно из двух деяний, которые я видела в твоём будущем.
Лирне стало ясно, что больше она ничего не узнает. Принцесса робко дотронулась до лезвия, почувствовав лишь холод металла.
— Пусть он всегда будет при тебе, — предупредила Малесса, надевая цепочку ей на шею.
— В любом случае я с ним никогда не расстанусь, —
— Ты не такая, как я ожидала, — серьёзно и даже с некоторым удивлением произнесла жрица. — Ильварек рисовал мне совсем другую картину.
— Наверное, я была толще? — со смешком спросила Лирна.
— Нет, но намного более надменной. По его словам, тебе было безразлично, сколько жизней прервётся за время пути сюда, для тебя люди — всего лишь фигурки на доске для игры в кешет. Наша встреча должна была привести тебя в ярость, а известие об ильварек — вызвать в тебе ненависть. Грозя мне всеми возможными карами, ты должна была разорвать договор, который держишь сейчас в руках. Что-то в тебе изменилось, Лирна Аль-Ниэрен. Не было ли это сознанием вины за преступление, которое ускользнуло от ильварек? Настолько ужасного, что вина открыла новую грань твоей души?
«Отец, умоляю вас...»
— Могу поспорить, — произнесла Лирна, — что в твоей книге жизни преступлений было куда больше, чем в моей.
— Ради выживания моего народа мне действительно приходилось совершать ужасные вещи, это правда. Я лгала, подкупала, мучила и убивала. Но каждое из этих преступлений я бы совершила снова, тысячу раз, лишь бы достичь результата. Не забывай об этом, королева. Когда увидишь вздымающееся пламя, вспомни мои слова и спроси себя: смогу ли я сделать это вновь? — Малесса подошла ближе, взяла книгу, которую перед тем рассматривала Лирна, и протянула её принцессе. — Выносить отсюда что бы то ни было запрещено под страхом смерти, но для тебя я могу сделать исключение. «Размышления о природе божественного» особенно занимательны. Релтак много повествует о безумии фанатизма.
— Но я не могу это прочесть.
— Думаю, мы обе знаем, что ты вполне сможешь перевести книгу. Текст на лонакском в этом договоре будет тебе подспорьем, я уверена. А моё сияющее копьё всегда тебе поможет. Она прекрасно умеет читать.
— Давока?
— Насколько я знаю, страны, заключившие мирный договор, обмениваются послами, разве не так? Она будет моим послом у вас.
— Я буду рада видеть её в качестве посла. Мне придётся как можно скорее направить к вам чиновников с соответствующими полномочиями.
— Как тебе угодно, спешки в этом нет. Только не забудь послать ко мне женщину, если не хочешь, чтобы твой посол подарил мне всё твоё Королевство.
— Твоя красота настолько губительна для мужчин?
— Не красота. Дар женщины, умершей триста лет назад. Как ни странно, действует он только на мужчин.
— Жаль, что мне нечего подарить тебе в ответ, — сказала Лирна, принимая книгу.
Пронзительный взгляд Малессы потускнел в мрачной задумчивости.
— Ты сама — великий дар. Ты — подтверждение того, что всё было не зря. — Она протянула Лирне руку, и та приняла её. — Они придут, королева. Придут, чтобы растоптать все в прах. И твой мир, и мой. Когда тебя закуют в цепи, посмотри на заклинателя зверей.
— Малесса?
Но Малесса уже исчезла, на её месте опять стояла испуганная девочка, её ладонь дрожала в руке Лирны: голова запрокинулась, она смотрела в глаза принцессе с ужасом и отчаянием.
— Что ты при этом чувствуешь? — спросила она Лирну, и та поняла, что девочка повторяет свой предыдущий вопрос.
— Я никого не убивала, — ответила принцесса.
— О... — Взгляд ребёнка шарил по лицу Лирны. — Нет... Пока нет... Но они появятся...
— Что появится?
Девочка улыбнулась, зубы её блеснули в зеленоватых отсветах.
— Следы твоего грядущего величия.
Лирна вернулась тем же путём, что и вошла. Пройдя сквозь «парилку», она поднялась по спиральной лестнице. Перед этим она целый час расспрашивала девочку обо всём. «Кто этот таинственный Хозяин, о котором говорила Малесса? Каков его план? Кто придёт, чтобы втоптать нас всех в прах?»
Однако ответы испуганной девчушки ясности не внесли, скорее наоборот. «Он прячется в пустоте... Он голодает... О, как силен его голод... Мать говорила, что моя душа должна стать украшением рода лонакхим, а я перерезала ей горло отцовским ножом...»
Невнятное бормотание прервалось, девушка замолчала. Вдруг её глаза закатились, и она рухнула на пол. Лирна помедлила ещё немного, ожидая, не вернётся ли Малесса, хотя чуяла, что они никогда больше не увидятся.
— У тебя же есть имя? — спросила она, дотронувшись до плеча девочки.
— Хельса, — едва слышно выдохнула та. «Целительница, или — на древнелонакском — спасительница, в зависимости от интонации».
— Я рада, что познакомилась с тобой, Хельса.
— Ты ещё навестишь меня?
— Надеюсь, когда-нибудь...
По губам Хельсы скользнула улыбка, затем её глаза снова остекленели. Лирна погладила девочку по плечу и пошла прочь. Она не обернулась, ей было слишком больно.
Оба брата и Смолен ждали её наверху. Женщины, которая приветствовала их вначале, видно не было — наверное, занялась своими делами.
— Где Альтурк? — спросила она у Смолена.
— Ушёл, ваше высочество. Поговорил о чём-то с Давокой и ушёл.
— Даже не попрощался, — заметил Иверн. — Обидно как-то.
— А Давока?
— Где-то тут, возится со своей сестрой, — ответил молодой брат. — Нам выделили комнаты на верхнем уровне.
Лирна кивнула и опустила взгляд на свиток в своей руке.
— Переговоры прошли успешно, ваше высочество? — не выдержал Смолен.
— Да, — принуждённо улыбнулась принцесса. — Очень успешно. Отдохните сегодня как следует, господа. С рассветом мы возвращаемся домой.
Путь до Скелльского перевала занял почти две недели. Давока выбрала более длинную, но зато и более удобную дорогу, чем те глухие тропинки, по которым они ехали к Горе. Лирна предложила захватить с собой Кираль, но воительница отказалась.