Владыка битвы
Шрифт:
Длинные деревянные столы отскоблили дочиста, накрыли лавки полотном, разожгли жаркий огонь в очаге. Чертог был каменным и холодным, а потому даже в конце лета по ночам здесь гуляла стужа.
Скегги расположился в покоях олдермена, я забрался на второй ярус. Теперь, без Гуллы, мне не требовалось много места, так что я просто выбрал угол потемнее и оставил там своё колдовское барахло. Зато сверху мне открывался отличный обзор всего, что происходило в зале. Это кормило, но и усмиряло мою излишнюю подозрительность.
Лошадей
Олдермен Кеолрик, леди Беора и двое монахов отправились в чертог. Переговоры требовали тишины и спокойствия. Двое хускарлов остались сторожить вход, ещё двое расположились в дальнем конце зала. Одним из них был Фрессмер.
— Вижу, вы тут уже похозяйничали, — с неудовольствием отметил Кеолрик, когда гости вошли в полутемное помещение.
— Когда-то это место было нашим, и после захвата мерглумцами мы тоже его не узнали. Такова судьба городов, — пожал плечами Скегги.
— Зачем вы разрушили церковь? — вмешался бородатый монах. Увидев в окне провал почвы на площади и разорённый храм, он потянулся к мечу, но отдёрнул руку, вспомнив, что отдал оружие. — Что вам сделали святые отцы?
— Они убили мою женщину, — сухо ответил я. — Схватили, истязали, а затем привязали к шесту на площади и подожгли. Разве вы не мстите за гибель своих жён?
Беора вздрогнула и подняла на меня глаза.
— Это правда, ярл...
— Хинрик. Я не ярл.
— Он начертатель, — сказал, словно выплюнул, бородач. — Колдун сверский.
— Свер я лишь на четверть. Ещё на четверть эглин и наполовину нейд. И да, я действительно начертатель.
— Он правит птицами! — шепнул монах с благообразным лицом на ухо олдермену. — Люди рассказывали...
— Люди много чего болтают, — отмахнулся Кеолрик.
— Так это правда? — Не отступала Беора. — Они действительно сделали всё это с твоей женой.
— Она не была мне женой. Но это правда. Я убил главного священника за то, что он причинил ей такие страдания.
— На то должна была быть веская причина, — сказал олдермен.
Скегги жестом приказал рабыням подавать угощение. Безмолвные златовласые девы принесли кушанья, разлили мёд по чашам и удалились. Я пил воду.
— Причина одна — мы хотели вернуть свой город, — ответил брат.
Кеолрик переглянулся с монахами и покачал головой.
— Омрик не ваш город. Его строили эглины.
— Его строили веаллы, раз уж на то пошло, — огрызнулся я. — Но Омрик долгое время принадлежал Свергло.
— Ты сказал, что на четверть эглин. — Олдермен уставился на меня узкими
— Наша родня, если сказать точнее, — улыбнулся Скегги. — Мы — внуки Ауды Эглинки, которая была женой сверского конунга Скегги Морехода. Наши отцы были её сыновьями.
Беора едва не подавилась мёдом.
— Ауды Мученицы?
— Она не особенно-то и мучилась, — усмехнулся Скегги.
Принцесса удивлённо пялилась на нас во все глаза.
— Так, выходит, мы родня?
— Мы — твои троюродные братья, леди Беора, — широко улыбнулся Скегги. — Кровь жидковата, но права на Эглинойр мы с Хинриком имеем.
На этот раз Беора не сводила пристального взгляда с олдермена.
— Почему мне не сказали? — прошипела она. — Это ведь всё меняет!
Кеолрик выглядел растерянным. Видимо, до мерглумцев дошли не все вести. Я видел, как отчаянно роились сомнения в его голове. Значит, для нас что-то припасли, но сейчас обстоятельства поменялись. Знать бы, что они удумали...
Принцесса быстро взяла себя в руки.
— Признаюсь, не такую родню я ожидала обрести, но...
— Мы слишком дальние родичи, — ответил Скегги. — Но здесь не чужие. Так что хотел передать вашими устами король Оффа?
Олдермен неуверенно взглянул на Беору, но красавица лишь слабо пожала плечами.
— Говори, что должен, Кеолрик, — приказала она. — В конце концов мы здесь за этим. А там будем решать.
Грузный муж долго собирался с мыслями. Сделал несколько крепких глотков мёда и удивлённо поднял брови — веряотно, не ожидал, что будет так вкусно. Ещё бы — бочка-то была особая, праздничная. Олдермен долго глядел на дно чаши, а затем поднял глаза на Скегги:
— Король требует, чтобы вы освободили Омрик и ушли обратно за реку. Граница Свергло всегда пролегала по Уле.
— Но Омрик уже много десятилетий был нашим.
— Он на мерглумской стороне, — напомнил монах.
— Раньше вас это не смущало.
— Раньше это не смущало короля Эгрика, да воскреснет его душа в час Возрождения. Но теперь король — Оффа, и он не желает мириться с нарушением правил, — ответил олдермен.
— Это не нарушение. Таков был договор, — настаивал ярл.
— Договор изменился.
— Так дела не делаются, почтенный олдермен, — осклабился Скегги. — Когда договор меняется, обе стороны передоговариваются. А вы все решили сами. И получили то, что и было ожидаемо.
— Довольно прений! — Беора стукнула чашей по столу, расплескав остатки мёда. — Это не все требования и предложения. Будем сидеть здесь до ночи, если не озвучим остальное.
Я сделал небольшой глоток воды и уставился на Кеолрика.
— Что ещё?
— Если вы добровольно покинете Омрик, король Оффа обещает перестать преследовать сверов на своих землях. Однако и вы прекратите притеснять эглинов в Свергло.