Владыка Смерти
Шрифт:
Около полуночи он услышал далекий размеренный шум. В этом звуке он сразу узнал голос моря.
Выйдя на высокий мыс, Зайрем увидел у своих ног еще один город, сверкающий огнями, а рядом — гавань, где в тусклом лунном свете дремали корабли. За гаванью простиралось бескрайнее море.
Красота мира была новым ощущением для Зайрема. Он открыл ее через страдания и одиночество изгнанника. Она стала его единственным утешением, когда все остальные радости давно прошли, и стало ясно, что они не вернутся назад. Зайрем сел на камень на краю земли высоко над городом и устремил взгляд на море, постоянно меняющееся и всегда неизменное. И такой глубокий покой снизошел на него, что, когда тяжелая
— Извини, отец, — произнес незнакомец грубым голосом. — Ты, верно, разговаривал с богами. Прости, я думал, ты задремал, и сказал самому себе: «Послушай, приятель, этому святому и благородному господину не пристало ночевать на холодных голых скалах, когда совсем рядом есть теплая постель, уже приготовленная для него на борту нашего корабля».
Зайрем решил, что его опять приняли за монаха, приносящего счастье.
— Я не тот, кто тебе нужен, — сказал Зайрем.
— Именно ты, — упрямо продолжал человек. — Я понял, почему ты отказываешь. Тебе, должно быть, сказали, что мы — банда пиратов, но это не правда. Мы и в самом деле порой слишком поспешно хватаемся за ножи, не даем никому совать нос в наши дела — может, из-за этого о нас пошла дурная слава. Но даже если и так, нам тем более необходимо, чтобы ты отправился с нами.
— Того человека, на которого ты рассчитывал, сожрал тигр, — ответил Зайрем. — Я могу поклясться, что видел это собственными глазами.
— Ну-у, отец, — протянул моряк, — не думал я, что ты опустишься до лжи. А может, ты уже договорился с другим кораблем? Забудь о тех мошенниках. Мы отплываем на рассвете, и ты пойдешь с нами.
Зайрем уже собрался было отказаться, но тут из темноты вышли еще шесть моряков. Их вид говорил о том, что, если юноша будет продолжать сопротивляться, они применят силу. И хотя они не смогли бы причинить ему ни малейшего вреда, их лихорадочная и отчаянная решимость схватить монаха, приносящего удачу, снова ввергла Зайрема в то горькое, безумное веселье, которое теперь преследовало его повсюду. Он согласился пойти с ними, и моряки быстро и незаметно провели его окраинными улочками города к причалу, а потом на борт сомнительного на вид суденышка.
— Я не принесу вашему судну удачи, — заверил моряков Зайрем. — Впрочем, вы и не заслуживаете этого, так что, думаю, все в порядке.
Моряки проводили его в каюту и, ворча, удалились. Вскоре явился пьяный капитан. Он вел себя чрезвычайно учтиво с Зайремом, хотя и запирал снаружи дверь на засов всякий раз, когда ему приходилось выходить на палубу. Капитан тоже постоянно называл Зайрема «отцом», хотя и был по крайней мере в три раза старше юноши.
На рассвете судно покинуло гавань.
В те времена у всех моряков — и пиратов в том числе — были веские причины для того, чтобы попытаться обеспечить себе любую защиту, какую только они смогут найти. У берегов море оказалось гладким и спокойным, бури случались нечасто, в основном весной и осенью. Однако в двух или трех днях пути на восток из воды вздымалась цепь острых скал, и об эти скалы разбилось множество кораблей. Многочисленные кораблекрушения невозможно было объяснить: скалы вырисовывались достаточно четко, и между ними в хорошую погоду без особого труда мог пройти любой корабль. Однако спасшиеся моряки рассказывали жуткие и странные истории о сверхъестественном тумане, поднимающемся из воды, о необычных молниях, бьющих из воды, о нечеловеческих голосах и о звоне неведомого колокола.
Весь первый день плавания Зайрем был заперт в каюте. С палубы доносился гул, шумные ссоры и свист хлыста. В первую ночь моряки, уверенные в своем талисмане — монахе,
— Никуда не пойду, — ответил Зайрем. — Они и так достаточно благословенны, раз имеют такого капитана.
Это польстило капитану, и он хотел было погладить волосы Зайрема, но юноша ударил его по руке, и морской волк принес заранее заготовленные извинения.
— Твои волосы так черны, — объяснил капитан. — Это выглядит очень волнующе.
Зайрем проклял его, помня древнее предание о черных волосах и демонах, про которых ему все время твердили люди. Иногда юноше казалось, что именно это предание привело его на путь, ведущий в преисподнюю. В ту самую преисподнюю, которая отвергла его.
Капитан принял проклятие Зайрема, по-видимому, ничуть не удивленный видом богохульствующего монаха. Рыгнув, он повалился на пол и уснул. Зайрем же бодрствовал, не замечая ни спертого воздуха в каюте, ни буйства на палубе. Движение судна не вызвало у него морской болезни, он и вовсе упал духом.
Рассвело, наступил третий день.
В полдень над водой показались зазубренные скалы, и час спустя корабль поравнялся с ними. Однако, как только он вошел в узкий проход, небо вмиг потемнело, хотя до этого на нем не было ни облачка. Словно между небом и землей кто-то поставил закопченное стекло. После того как померк дневной свет, из воды начала подниматься бледно-лиловая дымка. Она затянула солнце, напоминающее теперь огромный серебряный призрак, и верхушки мачт корабля. Острые скалы пропали, утонув в ней. Капитан приказал отдать якорь и переждать, пока туман рассеется. Он не терял присутствия духа, так как у него на борту находился монах, приносящий удачу. Паруса тяжело повисли в неподвижном воздухе.
— Что это за шум? — спросил один из моряков.
— Якорь, видно, зацепился за скалу.
— Нет, это огромная рыба задела цепь. Моряки перегнулись через борт, чтобы поглядеть, что там происходит, и в следующее мгновение дико завопили.
Их словно отбросило от борта, и они в один голос закричали:
— Там, в море, чудовище!
— Оно зеленое и похоже на женщину!
— У нее водоросли вместо волос, и малахитовые губы. Она гремит цепью и скалит зубы.
— А нижняя половина ее тела — гладкая, как хвост серого кита!
Капитана вызвали из его каюты. На этот раз он упросил Зайрема подняться на палубу. Держа его за руку, капитан сказал:
— Смотрите, ничего дурного с нами не случится — у нас на борту святой отец!
Моряки цеплялись за лохмотья юноши, целовали его ноги.
Зайрем молча смотрел поверх их голов, в лиловый туман, безжалостно ожидая гибели, и их, и своей.
Корабль уже с носа до кормы заволокло туманом, в котором замелькали бледные огоньки. Они скользили по предметам и казались зловеще живыми. Неожиданно откуда-то из пучины моря донесся слабый гул.
— Колокол! — в отчаянии завопили моряки.
— Что бы это ни было, — заявил капитан, прикладываясь к кожаной бутыли, — нам нечего бояться. — Но тут молния ударила в верхушку мачты и подожгла ее. — Нет! — закричал капитан, простирая вверх руки и показывая невидимым небесам на Зайрема. — Смотрите, великие боги, у нас есть защита… Вы не должны причинить нам зла…
Вторая молния, как бы в ответ на эти слова, ударила в самого капитана. Зайрем, как и следовало ожидать, остался невредим.
Моряки пронзительно закричали. В море гудел колокол, а в тумане быстро сновали огоньки.