Владыка Ядов
Шрифт:
***
Рейдаф поговорил с одним из помошников сенешаля, тот ушел, обещав доложить его светлости о новоприбывших. Вскоре Эдрика и Мольвири пригласили в трапезную.
Молодой герцог сидел за длинным столом, изогнутым в виде буквы «П». Рост выше среднего, длинные вьющиеся волосы, серые глаза; белая рубашка с кружевами и темный камзол, росшитый золотом. Слева от Гэйбара сидела его жена Эльза, растерявшая большую часть своей привлекательности за время беременности, но все еще миловидная. Слева и справа расположились придворные, у выхода из зала стояли стражники. Эдрик
Придворные смотрели на Мольвири не отрывая глаз; герцог прищурился, разглядывая девушку, затем перевел взгляд на Эдрика.
— Мне сказали, что вы были с отцом, когда он уплыл в Скальфальтар искать бессмертия в Обсидиановой Башне, — произнес хозяин замка; голос его звучал мелодично. — Это правда?
— Да, это так. — Подтвердил Эдрик. — Сожалею, но я не смог защитить его.
— Как он погиб?
Правдивый ответ «от голода» вызывал бы в дальнейшем законный вопрос о том, как выжить в камерах Обсидиановой Башни удалось самому Эдрику, поэтому он солгал:
— Его растерзал магический Страж, оставленный в Башне ее хозяином Фрембергом Либергхамом.
— Но вы выжили?
— Совместными усилиями нам удалось убить Стража, хотя большая часть отряда и погибла при этом.
Еще одна ложь. Усилия спутников Эдрика не имели никакого значения, да и ему самому пришлось постараться, чтобы одолеть эту тварь. Жизнь герцогу он тогда спас — не зная еще, что вместо быстрой смерти от пламени Стража обрекает его на мучительную смерть от голода и жажды внутри камеры из живого обсидиана.
— Совместными усилиями? — Гэйбар приподнял бровь. — Значит, вы не единственный выживший?
— Скорее всего, единственный. Во всяком случае, о судьбе прочих пленников мне ничего неизвестно.
И опять ложь. Стоит только вступить на эту скользкую дорожку...
— А как вам удалось выбраться оттуда?
— Спустя семь лет заточения меня отпустил хозяин Башни.
Гэйбар взболтнул вино в чаше и вздохнул. Вновь быстро посмотрел на Мольвири. Нахмурился, заметив, что слуги перестали накрывать на стол, а вместо этого столпились у дверей, пялясь на гостью.
— Позволю себе осведомиться — с какой целью вы прибыли в замок Айдеф?
— Сообщить вам все то, что я только что рассказал вам, милорд.
— А девушка с вами... — Гэйбар показал глазами на Мольвири. — Кто она?
— Моя жена, Мальварин Мардельт. — Спокойно ответил Эдрик.
Мольвири посмотрела на герцога и улыбнулась. Оконные стекла в зале сделались чище, а пламя в факелах перестало чадить — но и этих перемен никто не заметил. Однако, впечатление, которое она производила, было настолько сильно, что никого не покоробила ее вопиющая невежливость — она вновь не поклонилась и не стала приветствовать хозяина замка.
Герцог судорожно вздохнул, затем с трудом перевел взгляд на свою жену. В последнее время она стала раздражать его, к тому же у них давно не было близости; но сейчас он ощутил, как копоть, день за днем покрывавшая его сердце, вдруг оказалась смыта. В груди защемило, он ощутил прилив нежности
Когда он снова обернулся к гостям, то уже мог смотреть на Мольвири спокойно. Эта девушка производила наистраннейшее впечатление, но безумных мыслей о том, что в зал явилась подлинная любовь всей его жизни, о которой он не знал ничего до тех пор, пока не увидел — более не появлялось.
— Вы можете гостить здесь сколько хотите, — сказал он обоим, касаясь кончиками пальцев тонких пальцев жены. — Я велю сенешалю подыскать вам подходящие покои. А сейчас, прошу вас — присоединитесь к нашему ужину.
— Благодарю вас, ваша светлость, — Эдрик опять коротко поклонился, и Мольвири опять не последовала его примеру.
Они заняли два ближайших свободных места. Справа от Мольвири оказался молодой рыцарь, который сначала побледнел, а затем густо покраснел, но за все время ужина так и не нашел в себе смелости заговорить с соседкой.
Распорядитель слуг опомнился и, щедро раздавая подзатыльники, погнал своих подручных на кухню.
— Господин Эдрик, — произнес молодой герцог. — К какому роду вы принадлежите? Я никогда не слышал о семье Мардельт.
— Я не с Архипелага, — сказал Эдрик, накладывая грибы с кусочками жаренного мяса в тарелку, которую они, согласно местным обычаям, должны были делить вместе с Мольвири. — Вырос в Ильсильваре, куда моя семья переехала из Хальстальфара. Я был простым наемником, когда пришел в Айдеф на службу вашему отцу. Милорд Ульфил сделал меня военным инструктором, а затем произвел в рыцари.
— Вот как? Воистину, стремительный взлет... Вы настолько хороши? — Спросила Эльза.
Эдрик чуть усмехнулся.
— Думаю да, моя госпожа.
— Покажете нам, что умеете? — Спросил пожилой рыцарь.
Эдрик перевел взгляд на герцога. Тот согласно кивнул.
— После ужина. — Сообщил Эдрик.
Он сьел несколько ложек, но Мольвири не притронулась к еде.
— Поешь немного, — шепнул он. — Хотя бы для вида. Ты и так слишком много внимания привлекаешь.
— Что это? — Спросила Мольвири, поджав губы. Когда он объяснил, на ее лице появилась гримасса отвращения. — Мертвая плоть?.. Более скверной пищи ты предложить мне не мог, даже если бы захотел. Поеданию трупов вас научили Князья Ада, а не мы. Как вы только можете это делать?.. Неужели вы не испытываете никакого отвращения?..
— Нет в этом никакой скверны, — раздраженно ответил Эдрик. — Человек принимает в дар чужую жизнь, и знает, что когда-нибудь отдаст земле и червям свою.
— Но я не человек. — Едва слышно напомнила она.
— Вашей пресветлой компании не мешало бы научиться отдавать, — хмыкнул бессмертный. — Тогда, когда вы берете, это уже не так напоминало бы грабеж.
Мольвири холодно на него посмотрела. Эдрик усмехнулся и сьел еще несколько ложек, выпил вина и взял большой ломоть мяса с блюда, стоящего слева. Когда он закончил жевать, Мольвири протянула руку и взяла грибочек из их общей тарелки. Эдрик видел, что ей стоит немалых усилий поднести его ко рту, а затем проглотить: видимо, с ее точки зрения, скверна от тела убитого животного пропитала гриб слишком сильно. Эдрик вздохнул и покачал головой. Он чувствовал, что еще намучается с ней.