Владыки Мегамира
Шрифт:
Кася сползала по шипастому боку Головастика, едва двигая руками. Явно испугалась до полуобморока, зябко дергала плечиками. Головастик стоял, как выкованная из железа статуя, лишь сяжки бешено секли воздух. Он был возбужден, мышцы дрожали, дим чувствовал беду, едва удерживался в повиновении. Влад застыл, всматривался в месиво двигающихся под напором теплых волн мясистых листьев. Враг близко, иначе не сможет держать их на прицеле, а явно держит…
Хоша с недоумением посмотрел на застывшего хозяина, сердито перепрыгнул на голову дима, поискал между сяжек, обиженно стрекотнул, не обнаружив и там добычи,
– Пласкатики, – продолжал голос насмешливо. – Земляные черви, не знающие солнца! Что люди, что звери… один другого гаже!
В плотных струях воздуха блеснула алым мельчайшая искорка. Влад напрягся, вычленил взглядом из темно-зеленой тени еще одну, совсем темную, напряг пальцы, готовясь бросить их к арбалету. Семен и Кася уже спускаются по передней лапе Головастика, как только их ступни коснутся земли, наверняка раздастся хлопок, зашипит взрывающийся на воздухе ядовитый газ. Он с димом падут в параличе, умрут секунды спустя. Враг не стреляет, хочет зачем-то получить тонкошкурых целыми…
Влад задержал дыхание, нагнетая кровяное давление. В последний миг, когда готовился ухватить арбалет, в тени блеснула короткая молния, раздался вскрик. Мелькнула пошатнувшаяся фигура, на плечах проявившегося чужака появилось две головы. Влад мгновенно повернул арбалет. Тетива звонко щелкнула по стальной дуге, стрела исчезла.
В зарослях вскрикнуло. Влад увидел падающую лицом вперед фигуру. Яд с кончика стрелы парализовал мышцы врага, проникнув через мгновенно разжиженный хитин, даже гримаса страха и злого удивления осталась на хищном разрисованном лице.
Влад минуту прислушивался, затем перебросил арбалет за спину, крикнул Семену:
– Скажи женщине, пусть ползет обратно. Надо ехать.
Те стояли, словно парализованные той же стрелой. Незнакомец упал с ветки дерева почти под ноги, его перевернуло в последней судороге. Выпученные глаза мертво смотрели в небо. Лицо было раскрашено красными и синими полосами, странно знакомыми знаками. Из горла торчал конец арбалетной стрелы. На груди сидел Хоша, передними лапками деловито щупал красноватого клещика. В руках незнакомца был тугой шар с трубкой на конце. Головастик осторожно взял жвалами чужое оружие, вскинул, Влад поймал на лету.
Семен проговорил дрогнувшим голосом:
– То слазь, то залазь… Мог бы сразу.
Влад смолчал, но в глазах было одобрение. Тонкошкурый пытается быть твердым и насмешливым. Обнюхав шар, он плотнее загнал кляп в трубку, осторожно спрятал в сумку. Кася стояла над убитым. Ее огромные глаза стали как стрекозьи:
– Ему можно помочь!.. Он еще не умер!
– Умрет, – отрезал Влад холодно.
Головастик нетерпеливо перебирал лапами. К врагу потерял интерес, едва тот перестал им быть, а Влад властно протянул руку Касе. Оглядываясь в страхе, она полезла по голенастой лапе, соскользнула. Семен подхватил и швырнул наверх. Влад видел, что перетрусивший тонкошкурый швырнул чересчур сильно, выбросил руку наперерез, а Кася, перелетая через дима, со страхом и стыдом смотрела на вырастающую руку с твердыми, как когти, пальцами. Поспешно извернулась в воздухе, упираясь на плотные струи, пересыпанные комочками липкой
Влад, держа лицо неподвижным, опустил ее в седло. Рядом плюхнулся Семен, почти не промахнулся. Головастик стрелой ринулся через россыпь кварца, выметнулся из-под шатра толстых листьев, откуда медленно падали мохнатые шарики пыльцы. Рассерженный Хоша едва успел прыгнуть ему на конец брюшка, выронил клещика.
За спиной Влада прозвенел потрясенный голосок:
– Это все?.. Поедем, не обращая внимания на несчастного?
Влад молчал, для него ответ был ясен, а голос Семена был печальным, тяжелым:
– Кася, это не Тверская улица… Дебри Мегамира! А новый мир всегда дикий, жестокий, кровавый.
– Но мы не дикие!
– Мы здесь еще не хозяева. А в чужой монастырь…
Головастик несся с прежней скоростью, все такой же сильный, сверкающий, неутомимый. Влад сидел на нем, как и должен сидеть сын вождя, которому предстоит стать верховным вождем, а также главнокомандующим всех объединенных сил. Только Касю трясло, перед глазами все еще стояла картина убийства.
Это все наяву, сказала она себе потрясенно. Наяву был убит человек. Не зверем, а другим человеком. А рядом с нею сидит Семен Тарасович, культурнейший человек, на щеки которого вернулся привычный румянец. Уже рассматривает странные деревья, ползающих и бегающих зверей, дыхание ровное. А если пощупать пульс, то наверняка уже пришел в норму. Словно бы оставили за спиной не умирающего человека, а так… сломленное деревцо.
Семен держался задумчиво, глаза без особого интереса бросали взгляды по сторонам, высматривая чудовищных зверей. Внезапно сказал, ни к кому не обращаясь:
– Их слишком много.
Кася вздрогнула, оторвала взгляд от блестящей фигуры варвара.
– Кого?
– Этих… племен. Не так ли?
– Поч… почему?
– Планета велика, а в Малый Мир ушло не так уж много народа. Но мы за какую-то неделю или две уже встретили и мутантов, и бродяжников, и джамперов… С чего бы такое перенаселение?
Она спросила испуганно:
– Ты хочешь сказать, что это все… все племена… от одного корня? Что кто-то ушел один… с семьей, ясно, а из этой семьи образовались эти племена?
Семен почесал в затылке:
– Примерно так. Но только в сроки никак не влазит! Или не влезает, если хочешь. Первое бегство было в две тысячи девяносто третьем году, это случилось на другом конце континента. А в этих краях первым ушел Опанас Рыбальский в две тысячи сто семнадцатом году. Но все-таки сейчас имеем три разных племени на крохотном пятачке местности, что, извини, простым совпадением я назвать не могу. И разгадать эту странность пока не по зубам!
Кася вздрогнула, зябко повела плечами:
– Не знаю… Меня другое тревожит.
– Что?
– Мы только что убили человека!
Семен пожал плечами:
– Кася… Людей ежедневно убивают и в Старом Свете. Обжитом, цивилизованном. Чего ты хочешь от Мегамира? Если сюда пришел человек, то он будет убивать себе подобных. Кстати, это в Старом Свете он был единственным существом, что убивал себе подобных…
– А здесь?
– Здесь убивают многие, – ответил он почти равнодушно. – Богомолы, например. Пауки…