Власов: Восхождение на эшафот
Шрифт:
Андрей заглянул, давая понять Хейди, что очень нужно переговорить с глазу на глаз, но она в это время всецело была занята пациентом и на появление жениха почти не отреагировала. Если, конечно, не считать высокомерно-удивленного взгляда, которым удостоила появление здесь русского.
Поняв, что визит оказался несвоевременным, Власов несколько минут нервно прохаживался по приемной, сопровождаемый насмешливо-хитроватым взглядом засидевшейся в секретаршах морщинистой австрийки.
— Вы могли бы вызвать фрау Биленберг? — наконец не выдержал он пытки ожиданием. Помня, что точно
— Это невозможно, господин русский офицер.
— Генерал, — нервно поправил ее Власов.
— Если вы так считаете, — пожала плечами секретарь. Она прекрасно знала, в каком Власов чине и в каких отношениях с Хейди. Но она «всего этого» не одобряла. В том числе не одобряла и того, что Власов до сих пор не надел немецкий мундир, как это сделали все его штабные офицеры, и не носил знаков различия. В конце концов, сама Эльза была дочерью и женой офицеров. Стоило ли удивляться, что она упорно продолжала обращаться к Власову «господин русский офицер» и демонстративно не делала никаких поблажек, пытаясь низводить его до уровня случайного просителя. — Госпожа Биленберг явно не одобрит этот мой поступок.
— Но скажите, что ее жду я.
— Вы? — наивно удивилась Эльза, что в устах ее прозвучало, как: «А кто вы, собственно, такой?!». — Но вы же сами видели: у нее в кабинете штандартенфюрер Вольке. Из гестапо. Кстати, ее давнишний знакомый, — не отказала себе в удовольствии Эльза еще раз ранить русского, исподлобья проследив за его реакцией.
— Здесь он такой же пациент, как и все остальные, — ревниво заметил Власов, не столько для Эльзы, сколько для того, чтобы погасить вспышку раздражения.
— Ошибаетесь, господин русский офицер. Это все мы, в конечном итоге, пациенты штандартенфюрера СС Вольке. По крайней мере до тех пор, пока он возглавляет земельное отделение гестапо.
Впав в еще большее смятение, Власов решительно шагнул к двери и, уже без стука, отворил ее. Генерала поразило, что штандартенфюрер и Хейди еще несколько секунд спокойно беседовали между собой, словно не замечали его появления.
— Фрау Биленберг, мне очень хотелось бы переговорить с вами с глазу на глаз. Буквально несколько минут.
— Но я сейчас занята, — спокойно ответила Хейди, улыбаясь Вольке. — Вы же видите.
— Это связано с моим отъездом в Берлин.
— Тем более, — процедила вдова.
— Кто это такой? — тут же побагровел штандартенфюрер. — Судя по произношению, это или поляк или чех.
— Русский.
— Русский?! — подхватился штандартенфюрер, набыченно глядя на Андрея. — Только его здесь не хватало! Что ему нужно в санатории СС?
— Это не просто русский, он еще и генерал.
— А мне плевать на то, что он был генералом. Теперь он пленный. И место ему — в лагере.
— Но это генерал Власов, — только теперь Андрей почувствовал, что Хейди развеяла маску злорадного безразличия и слегка обеспокоилась. В любом случае, ей не хотелось, чтобы штандартенфюрер ушел от нее в ненависти. — Тот самый генерал, который создает русскую армию.
— Русскую? — располневшая
— Да нет же, господин Вольке, генерал Власов и его солдаты служат Германии.
Командарм не сомневался, что штандартенфюрер давно понял, кто перед ним, но продолжает амбициозно ломать комедию.
— Генералы, которые служат Германии, носят знаки различия вермахта! — жестко парировал штандартенфюрер. — В том числе и русские генералы. Мне это известно. А этот ходит, как обозный вольнонаемный или какой-нибудь хиви [65] из захудалого тылового артдивизиона.
По тому, как резко отреагировал Вольке на этот аргумент Хейди, Власов видел, что полковник не только прекрасно понял, с кем имеет дело, но и давно осведомлен о том, что Власов упорно отказывается надеть мундир немецкого генерала.
65
«Хиви» — так называли «добровольных помощников» из бывших красноармейцев, которые, за паек, трудились в артдивизионах (и в некоторых других подразделениях вермахта) в качестве подносчиков снарядов.
— Перед вами генерал-лейтенант, — задело теперь уже и Власова. — Который присягал фюреру так же, как и вы. И будьте добры соблюдать субординацию.
Приземистый штандартенфюрер едва достигал груди Власова, он даже приподнимался на носках, чтобы показаться чуть повыше, хотя мысленно все еще господствовал над русским. Он подступил поближе к нему и, задрав голову, вызывающе смотрел на генерала, недвусмысленно прощупывая при этом пальцами кобуру.
— У гестапо, господин русский генерал, собственная субординация, позволяющая даже рядовому СС стрелять в любого русского, вплоть до маршала. Какое безобразие, что до сих пор вас об этом не уведомили!
— Успокойтесь, успокойтесь, штандартенфюрер, — поняла Хейди, что стычка зашла слишком далеко. — Кроме всего прочего, этот генерал — мой жених. Только вчера мы помолвились.
Вольке взглянул на Хейди так, словно ему вдруг явилась дева Мария — обнаженная и в совершенно нетрезвом виде.
А ведь еще несколько мгновений назад штандартенфюрер смотрел на нее умиленно-влюбленными глазами. Не только затерявшийся в горной долине санаторий, но и сама эта женщина казались ему символами уже послевоенной, респектабельной жизни, немецкой мечты. И вдруг…
— Этот русский, — вмиг сорвавшимся голосом молвил он, — стал вашим, вдовы офицера СС, женихом?!
— Что вас смущает, господин Вольке?
— Но ведь вы же!..
— Если вы решились поздравить меня, штандартенфюрер, то делайте это менее эмоционально.
— Считаете, что в Германии найдется хотя бы один офицер, а тем более офицер СС, который решится поздравить вас с этим, — кивнул Вольке своей непомерно большой головой в сторону Власова, — выбором?!
В этой ситуации Хейди держалась прекрасно. Она достала из стола зеркальце, кокетливо посмотрелась в него и великосветски повела плечами: