Власть голоса

Абитболь Жан

Марио

Чтобы не утратить мультилингвизма, детям необходимо постоянно использовать оба родных языка. Стимуляция головного мозга – это ключ к знаниям, памяти и развитию. Потому что, если перестать говорить на одном из языков, нейронные связи распадаются. Свидетельство тому – невероятная история Марио…

Марио, 75 лет, на консультации пожаловался, что он охрип. Он поет в оперном театре, у него бас-профундо. На его правой голосовой связке я обнаружил полип. Я провел операцию по его удалению бескровным методом лазерной микрохирургии под общей анастезией. Операция прошла успешно, без осложнений. Анализ показал, что полип доброкачественный. Марио перевезли в послеоперационную палату, он очнулся. Пока мы ждали санитара, чтобы он перевез Марио в обычную палату,

я зашел к нему и спросил: «Как ваше самочувствие?» Марио ответил на непонятном мне языке. Я, признаюсь, подумал, что во время общей анестезии случился инсульт: это бывает – редко, но все же бывает. Я попросил медсестру позвать невролога. У меня создалось впечатление, что он бредит. Но – вот неожиданность! – сиделка поняла, что сказал Марио: «Господин Абитболь, у него не инсульт, просто он говорит по-гречески». – «Но, насколько я знаю, он не грек!» Вскоре Марио вновь перешел на французский и спросил меня об удаленном полипе: «У меня рак?» Я успокоил его: «Нет, у вас доброкачественная опухоль».

Спустя неделю на последнем осмотре я поинтересовался у Марио о его греческом происхождении. Подумав немного, он нерешительно ответил: «Действительно, родился я в Салониках, и мой отец был греком, но я его почти не знал. Когда мне было пять лет, он умер, и моя мать, француженка, вернулась в Париж. С тех пор прошло почти семьдесят лет! Но почему вы об этом спрашиваете?» Я рассказал ему, каким удивительным было его пробуждение. «Но я практически не знаю родного языка!» – возразил он.

По-видимому, во время общей анестезии едва заметно снизилось кислородное питание именно того участка коры головного мозга, который отвечает за речь. «Греческий» сектор, сформировавшийся раньше, при усвоении родного языка, и имеющий больше кровеносных сосудов, получил кислород раньше, чем «французский» сектор. Тот участок головного мозга хранил в течение почти семидесяти лет свою целостность, память и тезаурус. Я поинтересовался, сколько лет он не говорил по-гречески. «Доктор, я уехал из Греции больше семидесяти лет назад, – ответил он. – Прибыв во Францию, сразу попал в артистический круг и говорил там только по-французски, но, случалось, пел по-гречески».

Уже в годовалом возрасте младенец – будущий билингва – различает музыку каждого языка, и оба они интегрируются в его мозг навсегда. Это не значит, что он более одарен, чем другие дети, что его левое или правое полушария отличаются генетическими особенностями, но это доказывает, что с самого раннего детства мозг усваивает человеческие голоса, музыку, членораздельную речь. Единственное, что нужно для этого мозгу с первых дней жизни, – прослушивание, а позднее – прослушивание вместе с произнесением.

В мозге новорожденного есть вся гамма всевозможных фонем, какие себе только можно представить, полная цветовая палитра всех языков, но если они не активированы и не используются, начиная с семилетнего возраста, за редким исключением, ребенок их утрачивает. Если иностранный язык учит ребенок, которому уже исполнилось пять лет, он часто, сам того не замечая, навязывает ему ритм своего родного языка, то есть говорит на иностранном языке с акцентом.

Голос матери

Задолго до своего рождения ребенок находится под воздействием голоса своей матери. Эмбрион слышит биение сердца матери, трехтактный ритм той музыки, которая выражает безопасность и защиту.

Начиная с 6 месяцев младенец узнает гласные звуки родной речи и, особенно, музыкальность этих гласных, просодию родного языка. В 9 месяцев он соединяет две фонемы в подобие слов, а с 16 месяцев что-то лепечет. В полтора года он составляет слова, в два – формирует фразы, а к трем годам они приобретают верный грамматический строй.

Известно, что голос участвует в социальном взаимодействии у многочисленных позвоночных, но гораздо меньше мы знаем о гормональных механизмах, которые запускаются в процессе этого взаимодействия, например когда ребенок слышит голос матери. Как же гормоны действуют на формирование нашего социального поведения? Окситоцин – это удивительный гормон, который играет главную роль во многих видах общения, особенно во взаимной привязанности матери и ребенка, и способен ослаблять стресс при контакте с близкими. Из-за этого свойства окситоцин даже окрестили «гормоном любви». А при стрессе увеличивается количество гормона кортизола, который вырабатывает наш организм.

Лесли Зельцер, биолог-антрополог из Университета Висконсина, поставила своей целью оценить влияние материнского голоса на своего ребенка во время стрессовой ситуации.

Она предложила 12-летним девочкам, которых сопровождали их матери, выступить перед аудиторией и решить вслух ряд математических задач. Это задание вызвало у девочек ускорение сердечного ритма и выброс кортизола в кровь.

Девочки были разделены на 3 группы. После выступления девочкам из первой группы дали возможность увидеться со своими матерями, которые их обняли и произнесли ободряющие слова. Девочки из второй группы не общались с матерями, но посмотрели 75-минутные видео. Участницам из третьей группы раздали мобильные телефоны и дали поговорить с их мамами.

У детей из первой группы сильнее, чем у остальных, повысился уровень окситоцина, а уровень кортизола плавно снизился. Окситоцин, выработавшийся при контакте с матерью, понизил уровень стресса.

Дети из второй группы, не имевшие никакого контакта с матерью, по-прежнему испытывали стресс, так как окситоцин не синтезировался, а выброс кортизола усилился.

Что касается детей, поговоривших с мамами по телефону, то их показатели окситоцина и кортизола были полностью сравнимы с результатами первой группы. Следовательно, это воздействие материнского голоса! Результаты, полученные Лесли Зельцер, показывают, что в социальной среде голос обладает таким же мощным воздействием на гормональную регуляцию, как и физический контакт. Вероятно, отчасти этим объясняется с биологической точки зрения высокая популярность мобильных телефонов. Телефонный звонок – тот же самый гормон любви!

Существуют доказательства того, что дети хранят в памяти тембр и вибрацию голоса их матери, который они слышали еще в утробе. Изменение этого голоса может поколебать семейное согласие.

Я вспоминаю случай, когда одна пациентка, г-жа Х., 37 лет, пришла ко мне на консультацию. У нее был тусклый голос, она говорила на выдохе, без форсирования. Я предложил ей покашлять: кашель был глухой. Это безошибочный признак патологии, поскольку звонкий кашель означает, что две голосовые связки сближаются и «хлопают» друг о друга.

Моя пациентка рассказала, что в 13 лет, переболев гриппом, она потеряла голос. Потом он восстановился, но уже не был прежним. Она хоть и привыкла к его искаженному звучанию, но ей хотелось вернуть себе нормальный голос. «У меня двое детей, одному 7 лет, другому – 9. Их комната находится на втором этаже. Чтобы их позвать, мне надо позвонить в колокольчик или нажать на кнопку звонка в кухне. Звать по телефону мне уже трудно». Осмотр гортани показал, что правая связка двигается и доходит до середины подглоточного пространства. При этом левая голосовая связка парализована и удалена от центра гортани. На нашем жаргоне это называется параличом приводящей функции. В этом случае голосовые связки не могут соединиться, и голос еле слышен. Человек говорит только на выдохе. Я предложил пациентке операцию, после которой связки снова будут смыкаться во время разговора. Мы сдвинем левую связку на середину, объяснил я, чтобы правая могла с ней соприкасаться и вызывать вибрацию, а значит, появится голос. Для этого в правую связку вводят специальный препарат, она приобретает изгиб и становится в срединное положение. Эта операция проводится под общим наркозом, ларингоскоп вводят через рот и оперируют под микроскопом. Голос восстанавливается через 5–10 дней. Поразмыслив некоторое время, пациентка Х. согласилась на операцию. Я прооперировал ее, и через неделю к ней вернулся ее великолепный, женственный, с выразительными модуляциями голос. Она сделала мне необыкновенное признание: «У меня никогда не было настоящего женского голоса!» Однако две недели спустя она появилась снова – с мужем и двумя детьми. «Я не узнаю свою мать», – заявил старший сын. «Это не та женщина, на которой я женился, я тоже ее не узнаю», – добавил господин Х. Для родственников госпожи Х. бесцветный тембр ее голоса был нормальным, а я его кардинально изменил. Пришлось проявить все имеющиеся у меня педагогические способности, чтобы успокоить их и убедить, что они привыкнут к ее новому голосу. Тем не менее можно понять замешательство родственников, особенно детей, которые должны были «забыть» материнский голос и принять «новый», чужой голос – а на самом деле настоящий голос их матери. Таким образом, выражение «нормальный голос» ровным счетом ничего не значит.