"Власть на крови: Бунт"
Шрифт:
Герон видел хозяина в общем, как неплохого человека. Он никогда, несмотря на все свои трудности, не обманывал и платил в срок. Он так же, как и Герон когда-то давно приехал в этот город из какой-то богами забытой дальней деревни. Всю жизнь работал не покладая рук, где и сколько придется. Удача улыбнулась, и он смог немного разбогатеть. Не сразу, все зарабатывалось годами тяжелого труда без отдыха ни на день. Даже в лучшие годы он не позволял себе праздности. Имея пятерых детей, смог их вырастить, по своей возможности обеспечить. После
Удача пришла - удача ушла, а с ней ушел достаток. Теперь Селим сводил лишь концы с концами. Иной раз торговля приносила сплошные убытки, и тогда приходилось брать в долг. Долги постоянно росли. От каждодневных переживаний он стал до безумия нервным и совсем высох. При небольшом росте и худобе, если бы не лысина, то его можно было принять со стороны за подростка.
Но как бы то ни было нервозность Селима, а самое главное постоянные оскорбления стоили огромного терпения Герона. Иной раз ему приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы смолчать и проглотить очередную обиду.
Не успел он вернуться, как вновь услышал новую порцию ругани.
– Ну сколько тебя балбеса можно ждать?! Что ты молчишь? Как у них торговля?
– Так же как у нас - никого, - ответил он по возможности невозмутимо.
Скажи Герон правду, впрочем, он даже не хотел представлять. Тем не менее, он не растерялся.
– Тория с мужем так вообще, когда я проходил, громко ругались. Она еще прямо за голову хваталась, - соврал Герон, решив проявить находчивость и немного успокоить хозяина.
Это заметно приободрило Селима, но этого опять хватило совсем ненадолго и у него начался новый приступ.
"А вот тут поправь, а здесь убери, а это принеси, это переставь и это переставь, ну как ты ставишь!" - в разных комбинациях вопил хозяин вперемешку с оскорблениями, бегая по лавке за работником и указывая, что и как делать.
Герон теперь сам стал молить всех богов, чтобы хоть кто-то к ним зашел и пусть ненадолго отвлек хозяина.
"Ну, наконец! Слава всем пяти!", радостно безмолвно вскрикнул он, когда дверь открылась. В лавку важно вошел сборщик податей Крет.
Он напоминал Герону перекормленного карапуза с отвисшим брюхом. Его лицо, несмотря на всю напыщенную важность, было каким-то детским. Дабы скрыть сей недостаток, раньше сборщик носил длиннющие усы. Войдя в возраст, и недавно полысев в макушке заросли на губе нещадно сбрил. Теперь без них красовался в лавке во второй раз. По обыкновению войдя он выгнул спину, чтобы казаться выше.
После короткого приветствия, с искорками в глазах, некой иронией и нескрываемым удовольствием Крет начал вначале издалека.
– Ну что, Селим? Как нам всем известно, налоги нужно чтить и соблюдать, - неспешно и совсем уж издалека начал тот.
– Их собственно нужно выплачивать и выплачивать вовремя, иначе они что? ... Правильно! Увеличиваются на размер штрафа, а это получается ровно в два раза.
Хозяин, как только тот вошел и по сию пору не проронил и слова, смотря на сборщика как завороженный. Весь его вид говорил - "Простите меня мой господин. Я совсем не знаю за что, но простите".
– Все ваши подати и штрафы попадают в казну, - продолжил тот свою поучительную речь.
– Откуда идут на строительство дорог, садов и другие полезные для баронства, и в целом всего княжества строения, а также сооружения, в том числе общественные! Что немаловажно.
"Да за такие деньги, что я плачу не то что баронство, все княжество можно вдоль и поперек перестроить раз по десять!" громко вскрикнул Селим, но про себя. Вслух тихим, полным трепета голосом он посмел вымолвить:
– Так я плачу...
– А также на стражу, что защищает нас, - перебив его, продолжил сборщик.
– А посему все это требует значительнейших издержек!
Лавочник не очень хорошо понимал завуалированность его речи. Однако, как только Крет появился у него на пороге, уже знал однозначно - пришли грабить.
– В этой связи я сообщаю, что вводится новый налог!
– торжественно окончил тот.
"Я так и знал!" громко воскликнул Селим опять же про себя. Но тут же поняв, что ему придется платить больше прежнего, как-то сразу стало тяжелеть в груди слева, он взмок, а на лбу появилось испарина.
– Отныне, со следующего месяца будет необходимо оплачивать за каждого работника в казну десять процентов от заработка.
– Десять!? Так это в два раза больше!
– воскликнул Селим встрепенувшись и округлив глаза.
– Но это не все, - продолжил Крет.
– Теперь изготовление сладостей приравнивается к ремесленному производству и полагается еще уплачивать налог, как на производство.
На осознание услышанного Селиму потребовалось минуты две, но сборщик не спешил и ждал его реакции. Он должен был услышать и насладиться выплеском негодования торговца.
– Какое производство?! Вон у пекарей покупаем лепешку, а за углом мед, мед на лепешку намазали вот и все! Сахар там бывает, перемололи в пудру, вот и все!
– завопил Селим, показывая при этом руками, что и где покупает, и как делается.
– Значит так. Если пекарь выпечет лепешки и заправит их медом, ты можешь у него перекупить и спокойно у себя продавать, но сам здесь вазюкаться с ними больше не имеешь права, - медленно с расстановкой проговорил Крет.
Селим принялся нервно хихикать.
– Да? Вот может и правильно вы там все удумали, с завтрашнего дня так и будем делать, а то всякой ерундой здесь занимаемся, что-то там делаем... А сахарная пудра, да ну ее к Тару, два-три медяка в день и того может не бывает. Значит, будем просто торговать, - как бы спокойно проговорил Селим, но было заметно, что внутри у него все бурлило, клокотало и бушевало. Руки и нижняя губа затряслись мелкой дрожью.