Власть подвала
Шрифт:
Порвалась еще одна нить, связывавшая меня с человечеством. А жаль. Сколько я себя помню, я всегда видел отличные сны. Порой мои сны не уступали лучшим фильмам. Они были многоцветны, точны, неожиданны, глубоки и метафоричны.
Иногда они повторялись или продолжали друг друга. Изредка бывали даже вещие сны, предсказывавшие всякие мелочи. Говорят, что Стивенсон вначале все свои вещи видел во сне, а уже потом записывал их на бумаге. Я мог бы делать то же самое. Мои сны никогда не бывали тривиальны. И все-таки, треть жизни. Я провел во сне больше десяти лет. Теперь этого
18
– А ты подумал, что будет, когда я отберу у тебя все, что дала? – спросила она.
Сейчас она предстала в виде старухи, очень древней, но с молодыми глазами и точным движениями иссохших рук. Она стояла в длинной белой рубашке и расчесывала седые волосы; волосы идеальной седины, я бы сказал. На ее лице от морщин не осталось свободного места.
– Взлетевший всегда рискует упасть, – ответил я.
– Тогда ты умрешь, замурованный в этой коробке.
– А тебе прийдется искать нового апостола. Но мы ведь не будем ссориться?
– Кто знает. Как твои поиски? Ты уже нашел свою родину?
– Нет, но я много узнал.
– Ну-ну.
Она прямо на глазах стала стариться; сейчас ей было лет сто, не меньше. Я еще никогда не видел такой старой женщины. Сейчас она была сама смерть.
– Как я тебе нравлюсь? – спросила она.
Теперь от нее остался лишь скелет, обтянутый чем-то вроде желтой тонкой бумаги.
– Почему ты пускаешь меня туда? Если я не вернусь?
– Погибнуть можно на каждом шагу. Там, здесь, где угодно. Можно упасть с любимого стульчика и убиться насмерть. Но осторожный проживет долго. Считай, что это тренировка. Она тебе еще пригодится.
– Зачем?
– Люди умеют больно кусаться, особенно если чувствуют для себя угрозу. Но сегодня ты действовал хорошо. Так как надо. Без колебаний, быстро, на одном инстинкте, на пределе возможностей.
– Ты хочешь сказать?
– Конечно. Последний из миров, тот, где нужно было убивать. Это был всего лишь тренировочный стенд. И тренировка не пропала зря.
– И все остальные миры тоже были декорациями?
– Нет. Остальные настоящие. Но какая тебе разница, если ты еще не научился их различать?
– Я научился. Дело в людях.
– Вот именно, дело в людях. Ну ладно, иди порезвись. Ты ведь хотел спросить разрешения. Я разрешаю.
19
Первый мир, в который я попал, поначалу показался мне просто замечательным.
Я оказался в курортном городе: что-то вроде Ялты, но не так много народу и не так много пошлых прелестей современной цивилизации. Во всем хороший вкус.
Никакой дряни, пьяни и разбогатевших уголовников. И, в то же время, никакой чопорности и закомплексованности. Все просто, красиво и естественно. Везде цветущие деревья неизвестных мне пород, отдаленно напоминающие крымские. Пляжи бесплатны.
Все это я выяснил, гуляя по городу и покупая различные лакомства и сувениры здесь и там. Мои карманы оказались набиты местными деньгами. Я купил себе новый костюм, рубашку и туфли. Купил небольшую спортивную сумку, мыло, зубную пасту и другие мелочи. Надо сказать, что во время моих странствий по новым мирам ногти и волосы не расли. Не росла и щетина на щеках. Совершенно не представляю старел я или нет. На одежде почти не оставалось грязи. Но все-таки мои брюки успели истрепаться, а рубашка была разорвала в двух местах. Теперь, после сделанных покупок, я выглядел отлично. Этот мир мне определенно нравился.
Когда я остановился у книжного киоска, мне пришла в голову идея.
– У вас есть карты? – спросил я.
– Какие вы хотите?
– С самым большим масштабом и самым мелким.
Карты нашлись. Я устроился на скамье под огромным, метра четыре в поперечнике, местным растением и стал изучать карту этого мира. Первая же карта меня удивила. Насколько я понял, весь мир состоял только из прибрежной зоны, шириной километров в двести, и моря. Береговая линия, равномерной волной, как синусоида, уходила на бесконечность в обе стороны. Чем дальше от моря, тем выше поднимались горы и в конце концов они обрывались в пустоту. Обрывались в ничто – так показывала карта. Весь мир был сплошным, беспредельным, линейно построенным, курортом. Его карту можно было свернуть в рулон.
Затем, в поисках ручья, я начал изучать топографическую карту. Для того, чтобы уйти отсюда, мне нужен был ручей, хотя бы один ручей. Я нашел музеи, стадионы, библиотеки и даже ипподромы. Но я не нашел ни одной реки и ни одного ручья. Отсюда не было выхода. Подумав, я решил зайти в краеведческий музей.
Музей представлял собой небольшой белый домик, стилизованный под старину.
Посетителей не было и единственный гид, изнывающий от жары, начал рассказывать мне все те вещи, которые можно услышать в любом курортном городке.
– Восемнадцать отелей, все на триста шестьдесят пять мест, – сказал он.
Я автоматически среагировал на цифру.
– Сколько?
– 365.
– Но это слишком мало для такого города.
– Ну что вы, два или три отеля обычно совершенно пусты и простаивают.
– Это значит, что вы слишком вздули цены.
– Цены? – его глаза просто полезли на лоб от удивления. – Какие же в отелях могут быть цены?
– Вы хотите сказать, что отели бесплатны?
– Ну конечно. Вы что, встречали платные отели?
– Действительно, это было бы смешно, – согласился я. – Никто на такое не пойдет.
Он продолжил свой рассказ. Итак, одну зацепку я уже имел. Бесплатные гостиницы на таком курорте – это обязательно что-то да значит. Проверим.
Соединим приятное с полезным.
– Я устал от моря, – сказал я, – я бы хотел отдохнуть где-нибудь у реки или у лесного ручья. Вы не подскажете, где я найду такое место?
На этот раз я встретился с полным непониманием. Он даже не знал значение слова «ручей». Вот это называется, приехали. Тогда я пошел на пролом. Если я не найду ручья, то останусь пленником здешнего мира и всех его условностей.