Власть пса
Шрифт:
— Страхование, — роняет министр.
— У вас неполное страхование, — парирует Антонуччи. — Ваш собственный Департамент внутренних дел ради поощрения туризма закрывал глаза на практику отелей страховаться не полностью. Магазины, жилые дома — то же самое. Даже правительственные здания, которые рухнули, были застрахованы по минимуму. А то и самозастрахованы, без обеспечивающих фондов. И хотя ваше правительство относится к Ватикану с пренебрежением, финансовые институты считают нас... кажется, на жаргоне это называется «тяжелой
Макиавелли конечно же мог быть только итальянцем, думает Парада.
Несмотря на всю циничность ситуации, искусство диалога папского нунция вызывало восхищение.
Однако работы предстояло слишком много, и безотлагательной, поэтому Парада перебивает:
— Давайте обойдемся без лишних словес, а? Мы с радостью окажем всяческую помощь, какую сумеем, финансовую и материальную, но, так сказать, приватно. А вы в свою очередь разрешите нашим священникам носить кресты и четко обозначите материальную помощь как поддержку от Святой Римской церкви. И дадите гарантии, что следующее правительство начнет переговоры по установлению официальных отношений между государством и церковью.
— Да это случится только в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом, — вмешивается Антонуччи. — Еще почти три года.
— Я тоже знаю арифметику, — замечает Парада. И он снова поворачивается к министру. — Так мы договорились?
Да, договорились.
— Интересно, кем это вы себя воображаете? — спрашивает Антонуччи после ухода министра. — Больше никогда не смейте подменять меня в переговорах. Я его уже дожимал.
— А что, теперь наша роль в Мексике — держать нужных людей на коротком поводке? — иронизирует Парада.
— У вас нет полномочий...
— Меня что, поведут на порку в сарай? — перебивает Парада. — Если так, то, пожалуйста, поскорее. У меня полно работы.
— Вы, похоже, забыли, что я ваш прямой начальник.
— Нельзя забыть того, чего не признаешь изначально, — возражает Парада. — Вы не мой начальник. Вы политик, присланный Римом проводить тут определенный политический курс.
— Землетрясение, — заявляет Антонуччи, — было деянием Бога...
— Ушам своим не верю!
— ...которое предоставляет нам возможность спасти души миллионов мексиканцев.
— Не души их спасайте! — вопит Парада. — Спасайте их самих!
— А вот это чистейшая ересь.
— Ну и превосходно.
И ведь дело не только в жертвах землетрясения, думает Парада. Тут миллионы живут в нищете. Миллионы обитают в трущобах Мехико, на мусорных свалках в Тихуане; безземельные крестьяне в Чьяпасе в реальности ничем не отличаются от крепостных.
— Эта ваша теология освобождения не убеждает меня, — заявляет Антонуччи.
— А мне все равно. Я отвечаю не перед вами, я отвечаю перед Богом.
— Я могу сейчас позвонить, и вас переведут в церковь на Огненную Землю.
Схватив трубку, Парада протягивает ему:
— Так звоните! Буду только рад стать приходским священником на краю земли. Чего же вы не набираете номер? Мне сделать это за вас? Или это пустой блеф? Я сообщу в Рим, а потом газетам подробности о причинах моего перевода.
Он наблюдает, как на щеках Антонуччи расползаются красные пятна. Птичка расстроена, думает Парада. Я взъерошил ее гладкие перышки. Но Антонуччи тут же, положив трубку на место, обретает хладнокровие, безмятежную ясность, и даже прежняя самодовольная улыбка возникает у него на губах.
— Хороший выбор, — с уверенностью, какой не чувствует, замечает Парада. — Я возглавлю оказание помощи. Я «отмою» деньги церкви так, чтобы не ставить правительство в неловкое положение, и помогу вернуть церковь в Мексику.
— А я жду, какую услугу, — замечает Антонуччи, — вы потребуете в обмен.
— Пусть Ватикан сделает меня кардиналом. Потому что возможность делать добро появляется только, ну да, все верно, с обретением власти.
— Вы и сами стали политиком.
И это правда, думает Парада.
Ну и прекрасно.
Пусть так и будет.
— Итак, мы достигли взаимопонимания, — заключает Парада.
Тут Парада замечает, что Антонуччи стал похож больше на кота, чем на птичку. Ему мнится, будто он слопал канарейку. Будто я продал ему душу ради своих амбиций. Такой обмен доступен его пониманию
Ну и отлично. Пусть так и считает.
Притворяйся, посоветовала ему красивая американская проститутка.
И как же она права! Это очень легко.
Адан Баррера снова проворачивает в мыслях сделку, которую только что заключил с ПРИ, Конституционно-революционной партией.
Все получилось так легко и просто. Идешь на завтрак с кейсом, набитым наличными, а уходишь без него. Кейс стоит под столом у твоих ног, его никто будто и не замечает. Негласное соглашение: несмотря на давление американцев, Тио разрешат вернуться домой из ссылки в Гондурасе.
И он отойдет от дел.
Тио будет тихонько жить в Гвадалахаре и мирно управлять своим законным бизнесом. Такова внешняя, видимая сторона договоренности.
А изнанка — Гарсиа Абрего осуществит свои давние честолюбивые притязания: заменит Тио в качестве Эль Патрона. И может, это не так уж и плохо. Здоровье у Тио неважное, и — надо смотреть фактам в лицо — он сильно переменился после того, как эта сучка Талавера предала его. Господи, он в самом деле любил эту маленькую потаскушку и хотел жениться на ней. Теперь он совсем уже не тот.
Абрего станет управлять Федерасьон со своей базы в штатах Залива. Эль Верде по-прежнему будет вести дела в Соноре, а Гуэро Мендес все так же останется в Бахе.