Власть пса
Шрифт:
— Я замолвлю за тебя словечко, — обещает Арт.
Они усаживают доктора за кухонный стол, вручив бумагу и ручку. Через час работа закончена. Арт читает, прячет в кейс и говорит:
— А теперь ты отправишься в небольшую поездку.
— Нет, сеньор! — вопит Альварес. Про маленькие поездки ему хорошо известно. В них всегда присутствует лопата и мелкая могила.
— В Соединенные Штаты, — заключает Арт. — Самолет ждет в аэропорту. Ты поедешь по собственной воле, я полагаю.
— Да, конечно.
Выбор, разумеется, правильный, думает Арт. Человек только что настрочил донос на Баррера
Двумя часами позже Альвареса, вымытого, в свежих брюках, доставляют в самолете в Эль-Пасо, там арестовывают и предъявляют обвинение в пытках Эрни Идальго, приведших к смерти. Когда доктора приводят в тюрьму, его фотографируют раздетым от головы до колен в доказательство того, что его не пытали.
И Арт, верный своему обещанию, заступается за Альвареса. Через федеральных прокуроров он просит, чтоб не выносили смертного приговора.
Он хочет, чтобы Альваресу дали пожизненный срок без малейшей возможности выйти на поруки.
Жизнь без надежды.
Мексиканское правительство выражает протест, и целый отряд американских защитников прав человека присоединяются к протесту, но и Мэтти, и Альварес по-прежнему сидят в федеральной тюрьме строгого режима в ожидании апелляции. Квито Фуэнтес — в тюремной камере в Сан-Диего. Никто не натягивает вожжи, чтоб обуздать Арта Келлера.
Те, кто хотели бы, не могут.
А те, кто могут, не хотят.
Потому что Арт солгал.
Арт нагромоздил гору лжи комиссии Сената, которая расследует слухи, будто ЦРУ было замешано в сделках контрас «оружие за наркотики». В голове у Арта по-прежнему прокручивается протокол, словно звуковая дорожка фильма, которую никак не отключить.
Вопрос: Вы когда-нибудь слышали о грузовой компании под названием «СЕТКО»?
Ответ: Не припоминаю.
Вопрос: Вы считали или считаете, что самолеты «СЕТКО» использовались для транспортировки кокаина?
Ответ: Мне об этом ничего не известно.
Вопрос: Вы слышали что-нибудь о Мексиканском Батуте?
Ответ: Нет.
Вопрос: Я напоминаю вам, что вы под присягой.
Ответ: Да.
Вопрос: Вы когда-нибудь слышали об АОГ?
Ответ: А что это?
Вопрос: Антитеррористическая оперативная группа.
Ответ: Слышу впервые.
Вопрос: А о Директиве № 3 Государственного департамента безопасности?
Ответ: Нет.
Вопрос: А про Национальный отдел гуманитарной поддержки?
Адвокат Арта, наклонившись, говорит в микрофон:
— Господин прокурор, мы здесь не для игры в вопросы и ответы.
Вопрос: Так вы когда-нибудь слышали о Национальном отделе гуманитарной поддержки?
Ответ: Только недавно в газетах читал.
Вопрос: Кто-нибудь из этого отдела оказывал на вас давление касательно ваших показаний?
— Я не позволю, чтобы так продолжалось дальше, — вмешивается адвокат Арта.
Вопрос: Например, полковник Крэг?
При этом вопросе пресса встрепенулась.
Полковник Скотт Крэг посадил на задницу другую комиссию, когда та попробовала было привязать его к сделке «обмен оружия на заложников» с иранцами. В результате Крэг стал американским народным героем, любимцем СМИ. Страна, увлеченная второстепенным шоу — «оружие на заложников», — не удостоила вниманием настоящий скандал — то, что правительство помогало контрас проворачивать сделки «оружие за наркотики». Так что предположение, будто полковник Крэг — его Арт видел последний раз в Илопонго сгружающим кокаин — надавил на Келлера, чтобы тот молчал, стало моментом наивысшего напряжения.
— Это возмутительно, господин прокурор! — вмешался адвокат Арта.
Вопрос: Вполне согласен. Так будет ваш клиент отвечать на вопрос?
Ответ: Я пришел отвечать на ваши вопросы честно и точно, и именно это я и делаю.
Вопрос: Отвечайте на поставленный вопрос.
Ответ: Я никогда не встречался и никогда не имел никаких бесед с полковником Крэгом по этому вопросу или какому-нибудь другому.
Репортеры опять погрузились в сон.
Вопрос: А как насчет названия «Цербер», мистер Келлер? Вы слышали о таком?
Ответ: Нет.
Вопрос: «Цербер» имел какое-то отношение к убийству агента Идальго?
Ответ: Нет.
Элсия после этого ответа ушла с галерки. Позже, в Уотергейте, она сказала Арту:
— Может быть, кучка сенаторов и не сумела понять, что ты лжешь, Арт, но я-то...
— Может, пойдем и мирно пообедаем с детьми? — спросил Арт.
— Как ты мог?
— Что?
— Выступить союзником правых.
— Стоп.
Арт поднял руку и повернулся к жене спиной. Он устал.
Он устал слушать, подумала Элсия. Если вспомнить их последние месяцы в Гвадалахаре, когда она обижалась на его отчужденность, так то был настоящий рай в сравнении с поведением человека, вернувшегося из Мексики. А может, он и не вернулся вовсе. Это совсем другой человек, она не узнавала своего мужа. Он не желал говорить с ней, не желал слушать. Большую часть своего «административного отпуска» он проводил сидя один у бассейна ее родителей или уходил на долгие одинокие прогулки по Пасифик-Пэлисейдс или по пляжу. За обедом он произносил только: «Спасибо, очень вкусно», — или того хуже, разражался гневным монологом о политике, какая это все чушь собачья, а потом, извинившись, уходил наверх или отправлялся на ночную прогулку. Поздними ночами Арт лежал в кровати, щелкал кнопками пульта, переключаясь с канала на канал, злобно комментируя, что все дерьмо. А когда они занимались любовью (если это можно так назвать), что случалось все реже и реже, действовал он агрессивно и быстро, словно стараясь выплеснуть злость, а не проявить свои чувства.
— Слушай, я ведь все-таки не боксерская груша, — заметила Элсия как-то ночью, когда он лежал на ней после соития, чужой, мучающийся человек в глубокой затяжной депрессии.
— Разве я тебя бью?
— Я не то имела в виду.
Отцом Арт оставался заботливым, хотя и вел себя будто деревянный. Он выполнял, как и прежде, все отцовские обязанности, но теперь делал все как бы автоматически. Точно это Арт-робот водил детей в парк, Арт-робот учил Майкла кататься на серфборде у берега, Арт-робот играл в теннис с Кэсси. И ребятишки это чувствовали.