Власть силы. Том второй
Шрифт:
— Ну, я пытался тебя переубедить, — напомнил Магистр.
— Пытался, — кивнул льер Виттор и зло посмотрел на товарища. — Только Архимаг здесь я, мне и принимать решения!
В ответ на вспышку льер Бримс изобразил смирение и успокаивающе помахал рукой. Дескать, не кипятись, я ни на что не претендую. Но получилось скорее иронично, чем умиротворяюще. В палате опять повисла давящая тишина. Оба Великих мага о чем-то глубоко задумались.
Первым нарушил молчание Магистр:
— Ладно, вернемся к эльфам… Длинноухие заранее готовили для Нолда ловушку, это очевидно. Как только им стало известно про выход армии, или скорее авангарда сил Бездны на поверхность, они тут же скомандовали общий сбор. Точнее, призвали нас присоединиться к
— Не верю, до сих пор отказываюсь верить в такое… вероломство! — скрипнул зубами льер Виттор.
— Ха, если ты помнишь, то про их планы подставить нас под удар Бездны я давно говорил. Да и на письмо Фердинанда ты так же реагировал, — хмыкнул льер Бримс и снова приложился к бокалу. — А вот Рошаг меня удивил. Пожертвовать небольшим отрядом, чтобы переметнувшиеся драконы смогли расправиться с одним из ключевых противников, — это сильно. Один ход, одно решение, и коалиция сил Света ослабла хорошо если на треть.
— Действительно, ослабла, — протянул Архимаг задумчиво, но потом словно взорвался: — Ладно, нас Перворожденные с пьедестала скинули, сами теперь судьбами Торна вершат, но Прорыв-то никуда не делся. С Рошагом вопрос решать все равно надо!! Тем более если он войну с нами видит как нечто более сложное, чем нескончаемым потоком прущие на наши позиции толпы тварей. Как Светорожденные собираются без нас справляться?!
— Значит, знают нечто такое, что заставляет их чувствовать себя уверенно, — ответил льер Бримс с намеком.
— Уверенно? В одиночку против костяного дракона из Бездны? — сказал Архимаг скептически. — Будь у них Великий артефакт, как мы всегда думали, тогда да… Погоди, ты что-то знаешь?!
Он подозрительно воззрился на главу Наказующих. И Бримс коротко кивнул:
— Думаю, Скипетр Власти у них, и он в рабочем состоянии.
— Тьма! — сквозь сжатые зубы выдохнул Виттор, даже не подумав спросить про источник осведомленности Магистра. Да и реакция его была какой-то ненатуральной, словно он уже давно смирился с этим знанием. — И когда они об этом официально объявят, мы со своими плясками вокруг Скипетра окончательно превратимся в дураков. Так от нас и собственные чародеи отвернутся…
— Как обычно будем решать проблемы по мере поступления, — дипломатично заметил Магистр, не сводя с коллеги внимательного взгляда. — Наша задача разобраться с нынешним кризисом. — Помедлил и с намеком добавил: — И да, я уже приставил негласную охрану к Айрунгу.
Впрочем, последняя фраза вызвала ничем не прикрытое одобрение Архимага, и глава Наказующих ощутил нечто вроде разочарования. Головоломка не складывалась…
Сколько времени уже прошло после возвращения в Сардуор, а Дарг никак не мог привыкнуть к переменам в судьбе. Раньше все было просто. В бытность военным вождем от сына Сохога требовалось побеждать, приносить богатую добычу и держать в узде соплеменников. Ничего особенного, если подумать, типичный набор обязанностей лидера средней руки. Потом привычный уклад сменился бегством от убийц и метаниями по всему Торну в поисках лучшей доли. Жизнь стала опасной и непредсказуемой, но понятной и где-то даже прямолинейной. Уцелеть, спрятаться, замести следы, найти средства к существованию, вжиться в чужое общество, добиться высокого статуса — не надо ломать голову, достаточно
Дошел, обустроился на новом месте, заполучил покровителей и какую-никакую, но семью. И увяз в быте, в тягучем потоке неспешного существования, когда дни сменяются днями, и нет необходимости рвать жилы ради непонятно чего. Дарг превратился в рядового горожанина, пусть с мутным прошлым и неясным будущим, со множеством скелетов в сундуке, но горожанина! И как бы ужасно это ни звучало для гордого вождя гвонков, чем-то такая жизнь была притягательна.
И вот новые изменения, гораздо более масштабные и всеобъемлющие, чем когда бы то ни было раньше. Филистер стал королем, и вместо скромного домика теперь дворец, вместо тихих соседей, не лезущих в душу к живущему рядом воину, — придворные лизоблюды и интриганы, вместо немногочисленных недоброжелателей — зеленошкурые союзники, что порой хуже врагов… И лишь высокомерные покровители остались прежними.
Дав согласие на участие в авантюре с захватом власти в Земле Наместника, эл’Дарг боялся стать безвольной марионеткой. Ждал, что Длинноухие будут совать нос во все его дела, требовать согласования с ними всех его распоряжений и приказов, а то и вовсе начнут командовать через его голову.
Реальность оказалась гораздо сложнее. Он и вправду стал королем. Почти настоящим, всамделишным! Управлял двором, издавал указы и следил за их исполнением. Он даже был волен казнить и миловать согласно своим трактовкам законов и своему видению государственных реалий. Не мог эл’Дарг делать лишь одного — нарушать планы Перворожденных, ставших в Земле Наместника и на захваченных территориях неприкасаемыми и неподнадзорными, теми, кто стоит над законами смертных. Фактически сын Сохога превратился в того же Наместника при истинных правителях, только титул его звучал гораздо более громко.
Единственной, кого изменения в судьбе действительно обрадовали, была Лакриста. Бывшая любовница короля Зелода, силой загнанная под диктат воли эл’Дарга, дико скучала по былой вольнице. Она жаждала блистать при дворе, интриговать, бороться за влияние, а ее с головой окунули в быт, да еще и низвели едва ли не до уровня рабыни. К такому сложно привыкнуть, с таким тяжело смириться. И вот ее привезли в Полот, и она вдруг снова на вершине: красивая, богатая, известная, почти свободная и почти сама себе хозяйка. А вокруг кипят страсти, строятся козни, плетутся заговоры… В общем все то, о чем она так мечтала. Разве это не повод быть счастливым?
Эл’Дарга мало радовали мишура и блеск королевского двора. Для воина там не хватало простора, размаха, а испытываемые эмоции казались бледным подобием настоящих чувств. Лишь на войне, где льется кровь и жизнь не стоит и ломаного гильта, лишь там он ощущал себя настоящим. Для кого-то сражения — страшное, жестокое и жуткое действо, гигантская мясорубка Темных богов. Для кого-то, но не для эл’Дарга… Сын Сохога воспринимал себя как человека войны, как ее плоть и кровь, и не мыслил себя кем-то иным. Многие старики говорили, что гвонки рождены для битвы, и Дарг сейчас всем сердцем разделял их взгляды. Он — истинный гвонк, и убивать врагов — его призвание!
Но главное вовсе не его отношение к кровопролитным баталиям — мало ли безумных маньяков на свете, для которых в радость сеять смерть и разрушение, — главное, что воевать у него получалось. Насколько он великий полководец, могло показать лишь время, но то, что Дарг как минимум хороший военачальник, много лучше, чем Теорн, признавали даже его недоброжелатели.
До сих пор единственной неудачей эл’Дарга оставалось поражение на Юрговом поле. Кто-то скажет, что ничья не проигрыш, но сын Сохога мирный договор с заведомо более слабым противником воспринимал именно так. Да, его вины в том позорном бою почти не было. Перворожденные определяли план сражения, Перворожденные выбирали, когда и чем бить, и именно Перворожденные бездарно уступили смертному магу и бывшему рабу Дарга.