Власть Варяга

Варяг молча указал на свободное кресло. Поблагодарив его легким кивком, Тарантул сделал два небольших шага. Получилось как-то осторожно, совсем по-паучьи, словно он подкрадывался к своей жертве. Вот сейчас опутает ее липкой паутиной и впрыснет ей под кожу смертоносный яд. Но на кресле лежал лишь плюшевый медвежонок — совершенно неопасное существо. С недавнего времени вокруг Варяга стали появляться вещи, которым, казалось бы, здесь совсем не место. Но это на первый взгляд… Мягкие игрушки Владислав

Тарантул осторожно взял медвежонка за лапы, как будто тот был живой, и аккуратно положил его на соседний столик. Весь вид Тарантула говорил, пускай пока поживет, как-нибудь в следующий раз полакомлюсь. Только после этого он сел и разбросал конечности, словно паук, в паутине ожидающий добычу.

Кто знает, может быть, так оно и было.

— Что ты о нем узнал? — коротко спросил Варяг.

— Практически все, — слегка подался вперед Тарантул, пошевелив руками. Каждого, кто сталкивался с Друщицем, удивляли его длинные конечности. Ощущение усиливалось, когда Константин садился, его острые колени при этом едва не упирались в подбородок.

Улыбнувшись, Тарантул добавил:

— Работа у меня такая. А потом, мне это ничего не стоило, за их тусовкой приглядывают наши люди. Богдан — это его сценическое имя. У них так заведено. На самом деле зовут его Александр Серебров. В этой среде у них у всех псевдонимы, чтобы звучало хорошо. У иного фамилия может быть Свинопасов, а называет себя не иначе, чем Князев!

— Ладно, давай по существу. Что там с этим Серебровым?

— В настоящее время он крепко сидит на мели. Живет в долг. Впрочем, ему уже никто в долг и не дает. Сейчас у него большой спад, на концерты он выезжает очень редко. В основном выступает на закрытых вечеринках, но это тоже бывает не часто. Не так давно намечался очень интересный контракт с гастролями по Европе, но он сорвался в самый последний момент. В общем, парень бедствует и радуется каждой заработанной копейке. Была у него возможность поехать в Гамбург, выступать в русском ресторане. Но он отказался.

— Что же ему помешало?

Тарантул сдержанно хохотнул:

— Парень считает себя необыкновенно талантливым. Это, видите ли, ниже его достоинства — выступать в кабаках.

Варяг скривился:

— А он, оказывается, с моральными принципами.

— Насчет моральных принципов ничего сказать не могу, — вздохнул Тарантул, — но держится он, как пуп земли. В тусовке его называют Панчушка.

— Прямо как чушка. Он часом не из голубых? — поморщился Варяг. — Сейчас таких половина эстрады.

— Нет, — уверенно произнес Тарантул. — Я разговаривал с людьми. В этом плане он чист. А потом, у него солисточка одна есть, полгода назад с ней сошелся.

— Что за женщина?

— На рожу ничего, — с пониманием протянул Тарантул, — но верностью себя не обременяет, ложится и под нужных людей, все хочет карьеру себе сделать. Не догадывается дурочка, что, кроме передка, нужно еще голосок приличный иметь, — негромко хохотнул Тарантул.

— Он знает, что его подруга слаба на передок?

— Может, и знает, — предположил Тарантул, — но претензий пока не высказывал. У них, в этой артистической тусовке, не поймешь, кто с кем, все перемешалось! Да и он особой преданностью не отличается, на молоденьких частенько западает.

— А сам ты что об этом думаешь? — спросил Владислав.

— Я, конечно, со своей стороны сделаю все, что нужно, — уверил его Тарантул, — но риск есть. Об этой хате ведь никто не знает. А потом, он может узнать тебя, если где-то случайно встретит. Я бы посоветовал

— Хорошо, не буду. Разговаривать будешь ты. Представишься хозяином дома. Еще один вопрос. Как ты думаешь, почему именно он?

Тарантул смущенно улыбнулся.

— Я знал, что ты об этом спросишь, поэтому, извини, я буду отвечать откровенно.

— Валяй, — хмыкнул Варяг.

— Лада не случайно предложила именно его. Когда-то они были любовниками и, насколько мне известно, даже хотели расписаться. Но что-то там у них не сложилось. Лада пробовала уйти в модельный бизнес, а он двинул в артисты. У обоих ничего не вышло. Мне сложно сказать, почему она выбрала его. Может быть, хотела как-то поддержать его, узнав, что он на мели, а возможно, пригласила специально, чтобы раздавить его собственным благополучием. Дескать, ты от меня ушел, а я теперь вот какая стала! У меня все есть, а ты меня одну-единственную будешь развлекать. Бабы способны на подобную месть, настолько я изучил эту породу. Уничтожить его хочет! — уверенно заключил Тарантул.

— Возможно, — согласился Варяг. — Но что бы там ни было, мне дорога эта женщина, — негромко, но твердо произнес он, — и ты должен об этом помнить.

Тарантул прикрыл глаза, что должно было означать: разумеется! Уж кому, как не ему, начальнику охраны, было известно обо всех привязанностях Владислава Геннадьевича. Константину порой даже казалось, что он способен читать мысли законного.

— Вот и хорошо. Сам понимаешь, мне бы не хотелось обижать Ладу отказом. Пусть этот шут придет. Экскурсии по дому устраивать ему ни к чему. Важно, чтобы он знал свое место и не догадался, чей порог переступает.

— Сделаем, — легко согласился Тарантул и, улыбнувшись, добавил: — В этом и заключается моя работа. Я уже кое-что придумал.

— Вот и отлично, значит, с этим разобрались.

Варяг несколько секунд помолчал, переключаясь на другие дела, а потом спросил:

— А про этого мужика из Магадана ты что-нибудь узнал? Он ведь сегодня вечером должен явиться, мне его очень серьезные люди рекомендовали, отказывать нельзя было. Да и полезен он может быть, насколько я понял. Что скажешь?

— Обижаешь, шеф, — протянул Тарантул. — Разумеется, я все выяснил. Зовут его Ростовский Илья Борисович, по магаданским меркам очень серьезная фигура, а последнее время уже и не только по магаданским. Он круто в гору пошел. Так что правильно тебе его рекомендовали — и ему от нас может быть немалая польза, и нам от него. В последнее время ему стала очень сильно нужна поддержка в столице — и среди чиновников, и в нашей среде. Вот он и ищет, кто бы его под крышу взял.

— А чем он занимается?

— В основном добычей золота. Говорю же — полезный человек…

В Москве Илье Ростовскому приходилось бывать едва ли не по несколько десятков раз в год! Но, как и подавляющее число провинциалов, он ее недолюбливал. Каким-то странным образом столица вытягивала из него соки, и к концу первых суток пребывания здесь он чувствовал себя напрочь опустошенным. В сущности, город казался ему огромной энергетической дырой, куда проваливалось не только время, но и силы. Это было связано не только с огромными расстояниями мегаполиса (пока доберешься из одного конца города в другой, прорва времени пройдет!), но и с особыми отношениями, которые складывались здесь между людьми. А потому, приезжая в Москву, Ростовский старался побыстрее сделать все свои дела и запирался в какой-нибудь небольшой гостинице, где заряжался пивом до самого отъезда.