Власть Варяга
Шрифт:
— А чем он занимался?
— Он курировал сектор энергетики, отвечал за связь с Тюменской областью. В последнее время наводились весьма серьезные контакты. Мы вкладывали большие деньги в эту индустрию. Устраивали тендеры, подыскивали наиболее надежных компаньонов. Разумеется, не всем нравилась наша экономическая политика, и у него могли быть враги. — Старостин вдруг призадумался. — Хотя, знаете, вот я сейчас вспоминаю, незадолго до его ухода было несколько нехороших звонков, откуда-то из Сибири. Он прямо весь кипел, когда слышал этого человека. Бросал трубку, а потом весь день ходил сам не свой. Не удивлюсь, если его устранили именно эти люди.
— А
Старостин лишь широко развел руками.
— Честно говоря, не имею ни малейшего понятия. У нас такое большое хозяйство, масса клиентов по всей Сибири, и поэтому трудно сказать, кто это был. — Яков Леонидович задумался. — Хотя я вспоминаю один такой звонок. После того случая Ваня был как на иголках. Он мне не стал ничего рассказывать, просто сказал, что сам с ними разберется! Знаете, Иван Петрович был достаточно мнительным и очень осторожным, он ни за что не оставил бы подобный звонок без внимания.
— К кому он мог обратиться? Насколько мне известно, заявления в милицию от него не поступало.
Старостин после минутного размышления наконец отважился:
— У него были друзья, у которых он мог попросить помощи. Очень серьезные люди в криминальном мире. С одним из них он вырос в одном дворе, потом их пути-дорожки разошлись. Тот преуспел в своем деле, а Иван Петрович в своем, но связи между собой они никогда не теряли.
— Вы случайно говорите не о Кузе? — поинтересовался Чертанов.
Старостин удивленно посмотрел на майора:
— Хм, не ожидал. Вот видите, вы уже знаете.
Чертанов поднялся и, положив на письменный стол визитку, сказал:
— Если что-нибудь еще вспомните, позвоните, пожалуйста, вот по этому телефону.
— Хорошо, — улыбнулся Старостин, даже не попытавшийся скрыть облегчения.
Глава 17 СМОТРЯЩИЙ КУЗЯ
Смотрящий Северо-Западного округа Кузя, в миру Степан Валерьянович Кузин, был личностью известной. Начинал он, как и многие, обыкновенным каталой — обыгрывал в поездах командированных. А позже, немного заматерев, сколотил свою бригаду и занимался тем, что выбивал карточные долги. Дела у него спорились, а потому желающих обратиться к Кузе было немало. Собственно, и методы его были нехитрые, как у всех! Должника просто опускали в глубокую яму и держали в ней на тяжелой цепи, причем за каждый день, проведенный в этом зиндане, бригаде шла отдельная плата. Как говорил Кузя — за «сервис». Немногие выдерживали подобную сферу услуг, и вскоре после начала обработки должник готов был расстаться не только с заготовленной заначкой, но даже с собственной квартирой, лишь бы только прервать заточение.
Угодив в лагерь за рэкет, Кузя неожиданно прибился к ворам-карманникам, которые всегда считались интеллигенцией уголовного мира и, держась особняком, редко кого впускали в свое братство. Оставив прежние разбойные привычки, Кузя перенял от них не только жаргон, но даже и манеру поведения. Подобные метаморфозы случаются редко. Чаще бывает наоборот — угодил человек на нары по легкой статье, а в чалке проходил курсы повышения квалификации и откидывался уже подготовленным рецидивистом.
Кузе нравилось, как держались и вели себя карманники — плотная организованная стая, отбрасывающая от себя всякого чужака. Возможно, они не приняли бы и Кузю, если бы отцом блатной семьи не был его сосед по двору, известный на всю округу вор — Пашка Рука.
Было у щипачей особое щегольство, какого не встретишь в других воровских специальностях, даже выражались
Отбыв срок, Кузя стал работать на майдане. Его частенько можно было встретить ранним утром разъезжающим в переполненных пригородных электричках.
Второй раз он попался с поличным, когда «жуликом» (длинным пинцетом) выуживал у толстой тетки кожаный кошелек. Проворный мужичонка, очень смахивающий на садовника-любителя, вдруг вскочил со своего места в тот самый момент, когда кошелек был подхвачен и требовалась всего лишь секунда, чтобы переправить его стоящему рядом тырщику. Крепко ухватив Кузю за запястье, мужик со злорадной улыбкой объявил:
— Вот ты и попался, голубчик!
Кузя попытался вырваться, но у оперативника (а именно им оказался попутчик) была необычайно крепкая хватка, и уже в следующую секунду кто-то надавил Кузе на шею и безжалостно принялся выворачивать «работничков», и он, упав, ткнулся губами в грязный пол вагона.
Оказавшись на зоне, Степан долго не мог понять, что привлекало его в ремесле карманника.
Порой требовалось несколько раз залезть в карман «терпиле», чтобы заработать себе на хлеб. И только много позже он осознал, что всему виной был хмельной адреналин, что так волнующе будоражил его кровь. Стоило лишь однажды испробовать его веселящего дурмана, как хотелось вновь и вновь ощутить труднопередаваемое и волнующее состояние, называемое карманниками «моментом перелома». Это тот самый миг, когда желанная добыча выпорхнула из кармана жертвы, но пока еще не принадлежит тебе.
У домушников все происходит иначе. Прежде чем заявиться на хату, они долго проводят разведку и, только когда убеждаются в том, что квартира необитаема, заявляются туда, вооружившись «фомкой». Причем в пустой квартире домушники подчас чувствуют себя настоящими хозяевами и даже усаживаются за стол, чтобы отведать припасенных харчей. А где же волнующий адреналин, где тот самый «момент перелома», так хорошо известный каждому карманнику? С некоторыми карманниками в минуты наивысшего напряжения даже случался удар.
Вот поэтому многие из домушников, не отведавшие вкуса адреналина, с легкостью идут на смертоубийство при появлении хозяев.
Это просто от растерянности! Закалки нет, господа!
После второй ходки Кузя почувствовал, что пальцы его, от природы гибкие, как у профессионального музыканта, огрубели и потеряли прежнюю чувствительность. С такими «работничками» только кайлом махать, а не в карман ближнему залезать. Осознав, что он не может больше разгуливать по майдану, Кузя организовал группу разведчиков, которая собирала необходимую информацию на потенциальных «терпил». После чего за приличные отходные ее продавали братьям по цеху.
Для этой цели он даже переехал с окраины в центр и поселился в высотке, откуда целыми днями наблюдал из окон за жильцами соседних домов. Кузя настолько изучил поведение и привычки своих подопечных, что мог сказать, какие суммы они берут с собой и в какие сумочки и карманы раскладывают наличность.
Ценность его информации заключалась в том, что карманникам уже не нужно было «расписывать» на ощупь, они заранее знали, какой карман следует потрошить и на какой барыш можно рассчитывать. А потому карманные воры, не торгуясь, с легкостью расставались с комиссионными, справедливо полагая, что точная информация стоит куда больших денег.