Власть
Шрифт:
— Прости, Жерен, — улыбнулась я, — ты мой друг и я доверяю тебе, пожалуй, больше, чем всем остальным. Но я не стану отталкивать его только потому, что тебе не нравится, что мы вместе. Я люблю его. А он любит меня. И в этот раз все по-настоящему.
Жерен ушел, а я все сидела в кресле и смотрела, как горит свеча. Воск толстыми тяжелыми каплями стекал вниз, отмеряя время и разгоняя полумрак самой короткой ночи. Давно надо были идти спать, а я все не могла заставить себя подняться...
Когда дверь бесшумно распахнулась и тень мелькнула в дверном проеме, я вздрогнула
— Можно?
Это был его величество Фиодор... Я вскочила с кресла и присела в реверансе.
— Не надо, — махнул рукой мой брат и совсем не по-королевски плюхнулся в кресло. — Садись, — кивнула он на то кресло, в котором я только что валялась. Он немного подождал то ли собираясь мыслями, то ли давая мне время присесть, а потом заговорил, — я хотел сказать тебе, что безмерно благодарен за все, что ты сделала. Я знаю, через что тебе пришлось пройти, чтобы вернуться сюда, в наш дом. И от чего ты отказалась, ради того, чтобы я стал королем, как того хотел отец. И я никогда этого не забуду, и всегда буду благодарен тебе, Елина...
Он был таким серьезным, и в его голосу звучало такое напряжение, что я улыбнулась, пытаясь смягчить ситуацию.
— Я ни о чем не жалею, Фиодор. Если бы мне пришлось снова прожить свою жизнь, я поступила бы так же. Ты вырос хорошим человеком и будешь хорошим королем. Наш отец гордился бы тобой, брат.
Он кивнул и замолчал... Я чувствовала, что это еще не все. Что очень сильно тревожило его. И я уже хотела спросить, что случилось, как он заговорил сам.
— Елина, — мой брат тяжело вздохнул, — я знаю, нам больше не надо притворяться, и ты моя сестра... Но, — он запнулся и жалобно взглянул на меня, — можно когда мы одни, без чужих, ты снова будешь моей мамой, а я твоим сыном Лушкой? Пожалуйста...
У меня в горле в то же мгновение встал ком, перекрывая резко повлажневшее от слез дыхание. И я только смогла кивнуть, соглашаясь. Я сама чувствовала точно так же... Фиодор мне брат, но Лушка мой сын.
— Мама, — улыбнулся он и кинулся к моим ногам, прижимаясь щекой к коленям... Как раньше. — Я так соскучился...
Я, всхлипнув, кивнула, мол, я тоже очень сильно соскучилась. Говорить у меня не получалось, горло все еще сжимали спазмы. Опустила руку на его голову и зарылась в волосы, лаская и приглаживая непослушные вихры. Моя мальчик расслабился и закрыл глаза. Он сидел на полу, положив голову мне на колени, он дышал легко и свободно, закрыв глаза и наслаждаясь моими прикосновениями. И то напряжение, которое я чувствовала в нем с самого приезда, пропало...
— И я очень соскучилась, Лушка, — наконец смогла выдавить я.
— Ы-ы-ы, — тихо провыл он, и мы рассмеялись, оба чувствуя огромное облегчение, что этот неясный момент разрешился и между нами все стало так же легко и просто, как раньше.
Какое-то время мы просто болтали. Лушка рассказывал, что он чувствовал, когда увидел, как ликовали старые знакомые из Нижнего города, когда его представляли народу, как будущего короля. Он говорил о том, как прошла коронация для него, и как он
— Мам, — улыбнулся он, глядя на меня снизу вверх, — я знаю, что у меня скоро будет еще одна сестричка... или братик...
Я тяжело вздохнула... Ну, да. Глупо было надеяться, что мне что-то удастся скрыть от своих детей. Тем более, если одни из них король, который может просто спросить у Алиса, что со мной случилось. А то и приказать с применением магии говорить правду.
— Знаешь, мам, брата мне хочется больше. Если честно. У меня уже есть три сестры, так что девчонок в нашей семье достаточно. Да?
Я кивнула. Не то, чтобы я была с ним согласна... Мне-то было все равно, кто родится. Но мне не нравилось, куда свернул наш разговор. И то, что могло за ним последовать. Только один человек может разлучить нас... и он сейчас сидел у моих ног...
— Мам, — он словно прочитал мои мысли и ответил на вопрос, который я никогда не решилась бы задать, — я не хочу мешать тебе быть счастливой. Если ты думаешь, что с ним тебе будет хорошо, то я совсем не против ваших отношений. И Анни тоже... Она сказала, будто ты думаешь, что мы его не примем. Но это не так. Мы-то его как раз примем. А на остальных плевать. Пошли они, — выругался он, объясняя направление движения, — со своей дурацкой моралью.
— Лушка! — возмутилась я
Он фыркнул, мол, какая ерунда! И предложил:
— Хочешь я сделаю так, чтобы вы могли не прятаться? Я прикажу всем забыть, что он...
— Не надо, — перебила я. — Ничего не надо, милый. Пусть все идет своим чередом. Мне хорошо с ним, он делает меня счастливой. И это все, что мне нужно...
— Хорошо, — кивнул он, — но если он тебя когда-нибудь обидит...
— Ты ничего не станешь делать, — перебила я его. И потребовала, — пообещай мне, что не станешь вмешиваться.
— Хорошо, — вздохнул Лушка, — не стану... Но все же передай ему, что если он тебя обидит, то, — он выпучил глаза и чиркнул краем ладони по шее, — ему конец.
Я рассмеялась. Этот жест был оттуда, из его детства, проведенного в Нижнем городе.
— Хорошо, я ему передам.
Когда сын ушел, я устало вздохнула и потерла лицо. Хотелось спать. А еще надо было рассказать счастливому отцу ребенка, что он скоро снова станет отцом. И я немного боялась его реакции. Как бы ни храбрилась, но я не могла быть уверена в другом человеке на все сто процентов. Всегда оставался шанс, что он был со мной только потому, что я была королевой.
Я потушила свечу, подмигнула бледной луне светившей в окно, вошла в спальню, и сразу, как всегда попала в его объятия... он обхватил меня и замер...
— Прости, Елька, — глухо произнес он, — я поступил глупо... я не должен был подставлять тебя, раскрывая наши отношения... но, когда ты упала, я так испугался, что почти не соображал, что делаю.
Я улыбнулась. Представляю, как эпично выглядела сцена: умирающая бывшая королева и ее тайный любовник.
— Елька, — зашептал он на ухо, — я понимаю, что все они правы. Я тебе совсем не пара... Ты королева, а я...