Властелин Колец: Две Крепости (Две башни) (др. перевод)
Шрифт:
Пока они готовились ко сну в пригорянском трактире, над Забрендией стояла недобрая ночь: туман вперемешку с мраком. Глухо было в Кроличьей Балке. Толстик Боббер приоткрыл дверь и осторожно высунул нос. Весь день ему было как-то страшновато, а под вечер он даже и лечь не решился. В недвижном воздухе таилась смутная угроза. Он всмотрелся в туманную тьму и увидел, что калитка сама собой беззвучно растворилась — а потом бесшумно закрылась. Ему стало страшно, как никогда в жизни. Он, дрожа, отпрянул и отчаянным усилием стряхнул с себя тяжелое оцепенение. Потом захлопнул дверь
Ночь становилась все темнее. Послышался глухой перестук копыт: лугом подводили лошадей. У ворот перестук стих, и темноту продырявили три черных пятна: одно приблизилось к двери, два других стерегли углы дома. Пятна притаились, и тишь стала еще глуше; а ночи не было конца. Деревья у дома словно замерли в немом ожидании.
Но ветерок пробежал по листьям, и где-то крикнул первый петух. Жуткий предрассветный час миновал. Пятно у двери шевельнулось. В беззвездной и безлунной мгле блеснул обнаженный клинок. Мягкий, но тяжелый удар сотряс дверь.
— Отворить, именем Мордора! — приказал злобный призрачный голос. От второго удара дверь подалась и рухнула — вместе с цепями, крюками и запорами. Черные пятна втянулись внутрь.
И тут, где-то в ближней рощице, гулко запел рожок. Он прорезал ночь, словно молния:
ВСТАВАЙ! НАПАСТЬ! ПОЖАР! ВРАГИ!
Толстик Боббер дома не сидел. Увидев, как черные пятна ползут к дверям, он понял, что ему или бежать, или погибать. И побежал — черным ходом, через сад, полями. Пробежал едва ли не лигу до ближнего дома и упал на крыльце.
— Нет, нет, нет! — стонал он. — Я ни при чем! У меня его нету!
Про что он бормочет, не разобрались, но поняли главное: в Забрендии враги, нашествие из Вековечного Леса. И грянул призыв:
НАПАСТЬ! ПОЖАР! ВРАГИ! ГОРИМ!
Брендизайки трубили в старинный рог, трубили сигнал, не звучавший уже добрую сотню лет, с тех пор как в свирепую зиму по льду замерзшей реки пришли с севера белые волки.
ВСТАВАЙ! ВРАГИ!
Откуда-то слышался отзыв: тревога по всей форме. Черные пятна выползли из дома. На ступеньки упал продырявленный хоббитский плащ. Стук копыт притих, потом ударил галоп, удаляясь во мглу-Повсюду звучали рожки, перекликались голоса, бегали хоббиты. Но Черные Всадники вихрем неслись к северу. Пусть себе галдит мелкий народец! В свое время Саурон с ним разберется. А пока что их ждали другие дела — дом пуст. Кольца нет, дальше! Они стоптали стражу у ворот и навсегда исчезли из хоббитских краев.
В предрассветный час Фродо внезапно очнулся от сна, словно кто-то его разбудил. И увидел: Бродяжник настороженно прислушивается, глаза его отливают каминным огнем, по-прежнему ярким, сидел он напряженно и неподвижно.
Потом Фродо опять уснул, но в сон его врывался гул ветра и яростный стук копыт. Ветер сотрясал гостиницу, а где-то в дальней дали звучал рог. Фродо стряхнул сон, открыл глаза и услышал исправный петушиный крик во дворе. Бродяжник отдернул занавеси и резко распахнул ставни, а потом окно. Серый рассвет хлынул в комнату, и утренний холодок забрался под одеяла.
Вслед за Бродяжником они прошли по коридору к своим спальням — и поняли,
— То есть в жизни не видывал подобного! — возгласил он, в ужасе воздев руки к потолку. — Чтобы гостям было опасно спать в своих постелях, чтобы портили совсем почти новые валики, — это что же дальше-то будет?
— Ничего хорошего, — посулил Бродяжник. — Но тебе будет поспокойнее, когда ты от нас избавишься. Мы сейчас трогаемся. Завтрака не надо: на ходу что-нибудь перекусим.
Наркисс побежал распорядиться, чтоб седлали и выводили пони — и приготовили закуску. Вернулся он в полной растерянности. Пони исчезли! Ворота конюшни распахнуты настежь, а внутри пусто! Свели не только хоббитских пони — пропали все лошади до одной.
Фродо был вконец расстроен. Как же они проберутся к Разделу пешком, если их преследуют конные враги? Тогда уж чего там, лучше прямо на луну-или аж звездами! Бродяжник молча оглядел хоббитов, словно оценивая их силы и решимость.
— Все равно ведь пони от конников не спасенье, — сказал он, как бы угадав мысли Фродо. — И той тропой, которой я вас поведу, лучше пешком, чем на пони. Как с припасами? Отсюда до Раздела мы их не пополним, надо захватить с лихвой — можем ведь задержаться, можем пойти кружным путем. На спинах-то вы много унесете?
— Сколько понадобится, — храбро ответил Пин, хотя сердце у него екнуло. — Пропадать — так хоть не впроголодь!
— Я за двоих понесу, — хмуро вызвался Сэм.
— А чем бы делу помочь, господин Наркисс? — спросил Фродо. — Нельзя ли как-нибудь раздобыть пару пони — ну, пусть одного — для поклажи? Я понимаю, нанять вряд ли… А если купить? — В уме он опасливо пересчитал все их деньги.
— Сомневаюсь, — уныло сказал трактирщик. — Все пригорянские пони — два или три — были у меня в стойлах. Лошадей у нас в Пригорье раз-два и обчелся, а какие есть — те не на продажу. Ну да уж постараемся. Сейчас вот разыщу бездельника Боба, пусть пойдет поспрашивает.
— Да, пожалуй, — как бы взвешивая, проговорил Бродяжник, — пусть спрашивает. Один-то пони нам все-таки нужен. Но теперь и думать нечего выйти рано и незаметно. Искать пони — все равно что в походный рог трубить. Такой, верно, у них и был расчет.
— Есть одна малая кроха утешения, — сказал Мерри, — если трезво рассудить, то и не малая, и не кроха. Раз уж эдак вышло, то давайте как следует позавтракаем. Где там телепень Ноб?
Задержались они больше чем на три часа. Боб явился с известием, что никаких лошадей или пони на продажу нет — вот только Бит Осинник соглашается уступить одну дряхлую животину.
— Кожа да кости, — сказал Боб, — этому пони давно на живодерню пора, а Осинник за него, будьте уверены, запросит втрое — учуял, скалдырник, поживу.