Властелин моего сердца
Шрифт:
Его кипучая злоба заставила Мадлен отступить назад, в конюшню. Он последовал за ней. Раздался второй сигнал к ужину, она услышала, как конюхи весело направились на кухню. Она могла бы позвать на помощь, но тогда Хенгар получил бы аудиенцию, к которой стремился.
– Вы проведете меня к королеве, леди, – сказал Хенгар. – Если нет, я погублю и вас тоже.
Мадлен остановилась и взялась за нож.
– Не смей угрожать мне!
– Думаете, вы в безопасности? – ухмыльнулся он. – Увидите!
Мадлен нужно было время, чтобы сообщить Эмери об угрозе.
– Хенгар, –
Он рассмеялся:
– Вы думаете, она станет вас слушать? Нет уж, если вы не поможете, я обращусь к кому-нибудь другому.
Он повернулся и пошел прочь. Мадлен не могла позволить ему уйти.
– Хенгар! Стой! Я дам тебе денег, чтобы ты вернулся домой и молчал.
Он обернулся.
– Значит, вы знаете? Предаете свое собственное племя, как он?
– Не прикидывайся святым, – рассердилась Мадлен.
Она сорвала с головы золотую ленту. – Вот. Возьми и убирайся.
Он отрицательно потряс головой:
– Какой мне от этого толк? Никто не поверит, что я раздобыл ее честно. Я хочу денег за мою новость. И погибели Эмери де Гайяру.
Мадлен наконец придумала, чем ему можно пригрозить.
– Ты не выдашь его, Хенгар. Я позабочусь, чтобы в Баддерсли узнали, что это сделал ты. Сколько после этого тебе удастся прожить, наслаждаясь женой и деньгами? Они распластали доносчика в Горманби.
Он смертельно побледнел и с воплем отчаяния бросился на нее. Мадлен инстинктивно выхватила нож. Она почувствовала, как он вошел в кость, услышала его приглушенный крик. В ужасе она оттолкнула его дергающееся тело и, пошатываясь, отступила назад. Он рухнул навзничь, схватившись в агонии за нож в своей груди, кровь струилась по его пальцам. Ноги его несколько раз дернулись, словно он хотел убежать, затем он испустил дух.
Мадлен в оцепенении взирала на свою работу, на ладони, испачканные кровью. Она убила человека, и ей суждено гореть в аду! Она осмотрела свою одежду и, к удивлению, обнаружила, что на ней крови нет. Потребовалось несколько жизненно важных секунд, чтобы кровь показалась из-под ножа. Теперь крови было предостаточно, она расплывалась по его одежде, собиралась в лужицу в грязи. Что же ей делать?
Прежде всего нож. Она должна вытащить его, он может ее выдать. Мадлен огляделась, но поблизости не было никого. Она вымыла руки в бадье с водой и подоткнула юбки повыше под пояс. Затем осторожно приблизилась к телу, остерегаясь наступить на кровь. Нож не поддавался. Он застрял в кости, как в деревянной стене в тот день, когда Эмери отобрал его у нее. Где она нашла силы, чтобы так глубоко вонзить клинок? Это была мощь собственной атаки Хенгара, напоровшегося на нож.
Но она обязательно должна вытащить оружие. Оно укажет на нее, как если бы она написала на убитом свое имя. Мадлен сжала зубы и ухватилась за рукоять двумя руками. Тело приподнялось от земли, но лезвие не поддавалось. Затем она услышала голоса.
В панике она схватила Хенгара за одну ногу и затащила его в пустое стойло. По счастью, он был мелким мужчиной. Мадлен закопала его в солому.
Сердце ее билось так сильно и часто, будто в любой момент могло разорваться. Когда голоса стали громче, она забилась в угол. Два конюха прошли мимо под соседний навес. Мадлен почти лишилась чувств от облегчения. Но что же ей все-таки делать? Она не явилась к ужину без всяких объяснений. Когда обнаружат тело, сразу станет ясно, что это она убила его. Возможно, причина ее поступка выплывет наружу, и тогда Эмери будет погублен.
Ей надо спрятать тело более тщательно, но она не могла придумать куда. Зубы ее стучали, а мысли путались в голове.
Эмери. Он должен помочь. Она набросала побольше соломы на кровавое место, поправила юбки и выскользнула из конюшни. Удалившись с места преступления, она остановилась в тихом углу двора, чтобы успокоиться. Ей следовало еще попытаться вытащить нож. Нужно вернуться. Но зубы ее снова начали стучать. Она не могла опять пойти туда.
– С тобой все в порядке?
Мадлен вздрогнула и обернулась – неподалеку стоял Эмери. У нее сжалось горло, и она не могла произнести ни слова, чтобы рассказать ему, что стала убийцей. Он не подошел ближе.
– Ты выглядишь неважно. Все из-за того, что случилось в комнате?
Мадлен покачала головой. С того времени, казалось, прошла вечность.
– Наше положение доводит меня до безумия. Если я попрошу королеву освободить тебя от обязанностей, ты уедешь?
Куда теперь она может уехать? Она снова покачала головой, нуждаясь в его поддержке, и бросилась в его объятия. Он крепко обнял ее, но ей хотелось прижаться к нему еще теснее, чтобы избавиться от мучительных мыслей. Она вцепилась в него, вся дрожа.
– Что случилось, Мадлен, кто-то обидел тебя?!
– Нет, – прошептала она. – Поцелуй меня!
Когда он заколебался, она обхватила его голову и поцеловала в губы с силой и отчаянием. Мгновение помедлив от потрясения, он ответил. Мадлен прижалась к нему ближе. Он приподнял ее. Она обхватила его ногами, словно хотела соединиться с ним, несмотря на многочисленные слои одежды, разделявшие их. Он прервал поцелуй и ошеломленно посмотрел на нее.
– Да, – сказала она.
Ее клятва была смыта кровью. Теперь она стала его сообщницей в предательстве, он был нужен ей как опора.
– Я уже не смогу остановиться, – предупредил он.
– А я и не хочу этого. – Она сжала ноги и вплотную прижалась к нему. – Пожалуйста…
– В нашей комнате… – сказал он нетвердо.
– Нет! – закричала она неистово, возражая против любой задержки.
Потрясенный, отчаянно оглядываясь вокруг, он увлек ее, все еще обвивавшую его ногами, в глубокую нишу в стене, заполненную бочками. Он усадил ее на одну из бочек и освободился из захвата ее ног.
Мадлен откинулась назад, опершись спиной о грубую холодную стену, и закрыла глаза, но видела перед собой только кровь, призрачные пятна крови. Она открыла глаза. Перед ней было его лицо, пылающее от желания, но встревоженное. Его руки дрожали, когда он гладил ее бедра.