Властелин Севера

Корнуэлл Бернард

— Он с тобой, мой господин.

— А почему Ивар отдал такой приказ? — осведомился Рагнар.

И тогда Хакон поведал нам всю историю — во всяком случае, то, что было известно ему самому.

Гутред ехал на Север той же дорогой, что и мы, но Кьяртан послал людей, чтобы преградить ему путь.

— У Гутреда не больше полутора сотен копейщиков, — сказал Хакон, — а Кьяртан выставил против него двести или даже больше. Гутред и не пытался сражаться.

— И где же теперь Гутред?

— Сбежал, мой господин.

— Куда? —

резко спросил Рагнар.

— Мы думаем, что на запад, мой господин, в сторону Камбреленда.

— И Кьяртан не преследовал его?

— Кьяртан, мой господин, никогда не удаляется от Дунхолма. Он боится, что Эльфрик Беббанбургский нападет на Дунхолм, стоит ему только уехать.

— А что еще приказали вам? — поинтересовался Рагнар.

— Мы должны встретиться с господином Иваром в Треске, — ответил Хакон.

— В Треске?

Мой друг явно был озадачен. Это селение лежало на берегу озера в нескольких милях к востоку отсюда. И если Гутред, как считают, отправился на запад, то с какой стати Ивар собирал людей под своим знаменем на востоке? Потом Рагнар понял, в чем дело.

— Ивар хочет напасть на Эофервик?

Хакон кивнул.

— Он возьмет город Гутреда, мой господин, и тому некуда будет деваться.

— Он может поехать в Беббанбург, — предположил я.

— По пятам за Гутредом следуют всадники, — возразил Хакон, — и если он попытается отправиться на север, Кьяртан выступит снова. — Он прикоснулся к рукояти меча. — Мы навсегда покончим с саксами, мой господин. Господин Ивар будет рад твоему возвращению.

— Я никогда не стану сражаться вместе с Кьяртаном, — резко ответил Рагнар.

— Даже ради богатой добычи? — спросил Хакон. — Я слышал, в Эофервике всего полным-полно.

— Его уже грабили раньше, — заметил я. — Вряд ли там еще хоть что-то есть.

— Осталось вполне достаточно, — категорично заявил Хакон.

«Ивар действует очень умно, — подумал я. — Пока Гутред, сопровождаемый лишь небольшим отрядом копейщиков и при этом отягощенный священниками, монахами и трупом святого, скитается по Нортумбрии в страшную непогоду, его враги захватят дворец и город, включая и городской гарнизон, представляющий собой сердце королевского войска. А Кьяртан всячески мешает Гутреду добраться до Беббанбурга, где тот был бы в безопасности».

— Чей это дом? — спросил Рагнар.

— Он принадлежал саксу, мой господин, — ответил Хакон.

— Принадлежал?

— Этот сакс дерзнул обнажить меч, — объяснил командир датчан, — поэтому он и его люди теперь мертвы. В живых остались лишь две его дочери.

Он мотнул головой в противоположную сторону:

— Они в коровнике, если ты их хочешь.

Когда сгустился вечер, появились новые датчане. Все они направлялись в Треск, а этот дом был подходящим местом, чтобы укрыться от непогоды: теперь поднялся настоящий ураган. Ну а поскольку тут имелся эль, то, само собой, все воины напились. Настроение

у них было превосходное: еще бы, ведь Гутред совершил ужасную ошибку. Он отправился на север с горсткой людей в уверенности, что датчане не тронут его, а теперь этим датчанам пообещали легкую добычу.

Наша компания полностью заняла одну из спальных платформ, тянувшихся вдоль стен зала.

— Вот что мы должны сделать, — сказал Рагнар, — отправиться в Сюннигтвайт.

— Причем на рассвете, — согласился я.

— Почему именно в Сюннигтвайт? — захотел узнать Беокка.

— Потому что там мои люди, — ответил Рагнар. — А именно в этом мы сейчас и нуждаемся. В надежных людях.

— Нам первым делом следует найти Гутреда, — настаивал Беокка.

— Чтобы его найти, нужны люди, — сказал я. — И мечи.

В Нортумбрии начиналась заварушка, и тот, кто хотел выжить, должен был окружить себя мечами и копьями.

Трое пьяных датчан наблюдали за тем, как мы совещаемся. Их удивляло, а возможно, и оскорбляло то обстоятельство, что в нашей беседе участвует христианский священник. Подойдя к платформе, они потребовали объяснить, кто такой Беокка и почему мы держим его при себе.

— Мы держим этого человека, — ответил я, — на тот случай, если вдруг проголодаемся.

Они вполне удовольствовались таким объяснением, и шутка обошла весь зал, порядком повеселив присутствующих.

Буря утихла ночью. Гром гремел все тише и тише, и дождь, хлеставший по соломенной кровле, потихоньку слабел и к рассвету уже едва-едва моросил. Вода капала с поросшей мхом крыши.

Мы надели кольчуги и шлемы и, когда Хакон и остальные датчане отправились на восток, в Треск, наш отряд поскакал на запад, к холмам.

Я думал о Гизеле, затерявшейся где-то в этих холмах, — жертве своего отчаявшегося брата.

— Если мы найдем Гутреда, — спросил меня на скаку Беокка, — мы сможем забрать его на юг, к Альфреду?

— Забрать на юг, к Альфреду? — удивился я. — А зачем нам это надо?

— Чтобы Гутред остался в живых. Раз он христианин, его радушно встретят в Уэссексе.

— Но Альфред хочет, чтобы он был королем здесь, — ответил я.

— Уже слишком поздно, — мрачно проговорил Беокка.

— Нет, — заявил я. — Вовсе даже не поздно.

Беокка уставился на меня так, словно заподозрил в безумии. Может, я и впрямь выглядел безумным среди всего этого хаоса, охватившего Нортумбрию, однако было одно обстоятельство, о котором Ивар не подумал. Он, должно быть, уже не сомневался, что победил. Он собирал под свои знамена воинов, а Кьяртан тем временем гнал Гутреда в самый центр страны, где ни одна армия не смогла бы долго протянуть в такой холод, под ветром и проливным дождем. Но Ивар забыл о Рагнаре. Мой друг слишком долго находился далеко отсюда, однако удержал свои земли в холмах, и на этих землях кормились люди, которые поклялись служить Рагнару.