Властелин тигр [= Владыка тигр, Бог-тигр, Властитель тигр, Лорд Тигр]
Шрифт:
— Но почему ты убил мою мать? — спросил Рас. — И почему убил ее стрелой вонсу, заставив меня поверить в их виновность?
— Твою мать?! — ошеломленно захлопал ресницами Бойгур. И тут же сообразил. — А, ты имеешь в виду Мирьям. Это было совершенно необходимо, сынок. Приемная мать Героя была поражена прямо в сердце стрелой черного дикаря, а Герой отомстил и убийце, и всему его племени. Надежды на то, что вонсу доберутся до Мирьям, сами, практически не было — слишком великий ужас перед Страной духов посеял я среди них еще до твоего рождения. Они сторонились плато, как чумы. Поэтому пришлось пойти на маленькую хитрость — мы убили Мирьям, ты же отомстил за ее смерть. Помимо всего прочего, эти вонсу заслужили наказание —
Рас, подавив горячее желание размазать старика по стене, спросил:
— Зачем твои люди, что были в вертолете, перестреляли вонсу всех до последнего? Я уже и так собственноручно перебил почти всех воинов. Да, я был окружен, но их оставалось всего ничего. Зачем же нужно было убивать детей и женщин? Ты не должен был этого делать!
— Это вина тех двух кретинов на вертолете, — раздраженно отозвался Бойгур. — Они решили, что ты в большой опасности, и открыли огонь. И не сумели вовремя остановиться — так они мне объяснили, во всяком случае. Эти двое знали о моей нелюбви к вонсу и не видели в содеянном ничего страшного. Я отчитал их за самодеятельность и превышение полномочий, но дело было сделано.
— Почему ты преследовал Еву Рантанен? Почему пытался убить и ее?
— Ей не следует здесь находиться — этого не было в Книге! Она может все испортить, поломать весь сценарий! Я привез для тебя девушку, Джейн Поттер, прекрасную блондинку из Балтимора, девственницу, почти в точности отвечающую всем требованиям Книги. Через два-три дня я готовился инсценировать ее побег и случайную встречу с тобой. Ей, правда, недоставало силы воли — вместо того чтобы думать о побеге, впала в истерику, пыталась покончить с собой, объявила голодовку.
— Где ты ее украл?
— Она приехала с отцом-профессором на сафари в Кению. К сожалению, отец был не стар и не безумен, как мне требовалось. Но нельзя же заполучить сразу все, приходится идти на компромиссы. Во всяком случае, девушка оказалась очень близка к описанию Мастера.
У Раса от обилия сведений уже голова распухла, но он все же уловил, что речь идет о сходстве похищенной девушки с литературным персонажем.
— Стало быть, ты сумел взобраться на скалу, — задумчиво протянул Бойгур после паузы. — Кто бы мог в это поверить? Хотя, если такое было по силам Герою, почему бы и тебе не справиться? Нет, все-таки я победил, я не ошибся. Ты совершил все то же, что и Он, или смог бы совершить, доведись тебе это. Сожалею лишь, что не успел устроить тебе поединка со львом, что не помог обзавестись друзьями среди слонов и не свел в рукопашной с гориллой-самцом. Но ты еще так молод…
Рас поднялся на ноги и объявил:
— А ты стар и, по-моему, сильно зажился на свете. Тебе следовало умереть еще при рождении. Ты убил или стал причиной смерти моего старшего брата, второго брата сделал идиотом и обрек тем самым на гнусную, жалкую жизнь животного — Боже, как ничтожен и одинок он был! — а затем сжег напалмом заживо. Ты приговорил моих настоящих родителей к смерти от горя и страданий. Ты убил мою приемную мать, мою незабвенную Мирьям. Ты заставил меня убивать невиновных вонсу, а твои люди добили уцелевших. Ты лишил меня моей подлинной жизни с настоящими родителями. Ты пытался создать из меня некое подобие тому, чего никогда не существовало в реальности. Ты сам Дьявол, насколько смертный только может быть Дьяволом.
— Что ты мелешь? — возмутился Бойгур. — Да я обожаю тебя! И всегда обожал. Поверь, я страдал, что не могу быть на месте Юсуфу и лично подсказывать тебе каждый ход, каждое движение. Ужасно страдал, что не могу уберечь тебя от ошибок на пути к той вершине, для которой ты и был предназначен! К образцу, сотворенному Мастером! Но я сделал это — теперь ты уникален, подобных тебе просто не существует!
— Юсуфу оказался прав, — заметил Рас. — Что толку с тобой разговаривать? Ты возомнил себя Богом!
Рас рывком поставил Бойгура на ноги и тут же сбил, дернув за привязанную к ногам веревку. Так, за ноги, и волочил вопящего от ужаса старца до парапета. Там сгреб в охапку и поднял над головой.
— Ты должен меня понять, Рас! — скороговоркой проблеял Бойгур. — Сынок, сыночек мой, дай же мне объяснить!
— Ты не бог, а я не сын тебе, — отрезал Рас. — Хотелось бы заставить тебя заплатить за все содеянное. Но никогда не удается заставить людей платить за грехи. Со злыми людьми ничего нельзя сделать — можно лишь оборвать их злобу и цепь злых дел навсегда.
— Я не злой! — завопил Бойгур. — Я не злой! Нельзя воплотить мечту в жизнь и никого при этом не задеть, невозможно такое без страданий, и…
— Заткнись! — рявкнул Рас. — Даже умирая, ты будешь портить воздух!
Рас стоял с напряженными, готовыми к заключительному толчку руками и словно чего-то ждал. Черный орел-рыболов, настороженно косясь на людей хищными глазками, планировал к точке точно под ними. Рас ждал и сам не знал почему. Должно быть, весь непростой расчет траекторий провело подсознание; Рас сам не понял, почему он вдруг — именно в этот, а не любой другой момент — резко выбросил руки с Бойгуром вперед и разжал пальцы. Старик отчаянно завопил. Орел подхватил крик и рванулся в сторону, но опоздал — визжащий Бойгур камнем упал сверху и, обхватив его связанными спереди руками, поймав в последнее смертельное объятие, прижал к груди точно в порыве страсти. Орел, пустив в ход и крылья, и крючковатый клюв, и острые когти, отчаянно бился; крылья захлопали, словно пытаясь вынести и спасти обоих. Но притяжение земли победило — два тела, оставив в воздухе тучу перьев, быстро слились в одно, дуэт двух равно пронзительных криков стал глуше, вот уже у подножия скалы поднялся крохотный фонтан, и все кончилось. Остались лишь круги на воде.
Глава 23. Паспорт
Самолет запрыгал поплавками по мелкой волне, оторвался — толчки исчезли, и голубая гладь озера резко провалилась.
Рас занимал место у окна. Крыло самолета прямо перед ним делило озеро пополам и роняло тень на мерцающую поверхность. Самолет повернул, и солнечные лучи брызнули от пропеллера, как вода со шкуры мокрого шакала.
Внизу под ними, становясь с каждой секундой все мельче и мельче, оставались еще пять самолетов: три на понтонах и две амфибии. Возле пляжа, почти скрытые сейчас за деревьями, стояли крохотные палатки. На самом пляже вертолет распростер свои мертвые лопасти. В южной части долины белой вспышкой мелькнул еще один летящий самолет.
Люди вторглись в его мир, как грозовой ливень падает с расколотого молниями неба. Антропологи и зоологи, военные и чиновный люд из Эфиопии, полиция — эфиопская и южноафриканская, — репортеры из множества стран, литагенты и продюсеры из Голливуда, Англии, Италии и черт знает откуда еще, и множество иных, название профессий которых ничего не говорило Расу.
Это произошло так быстро, и такое множество народу, мужчин и женщин, говорящих одновременно, перебивающих друг друга, навалилось на Раса разом, что он не избежал замешательства. Однако был доволен суматохой и никого от себя не отталкивал. Плохо понимая резоны всех этих людей, движущие ими мотивы, одно Рас почувствовал сразу и безошибочно: большинство воспринимают его как некий инструмент, средство для достижения каких-то собственных, весьма загадочных целей. Видят в нем нечто вроде деревянной чурки, из которой можно выстрогать необходимый им образ. А может, даже хотят оседлать его, Раса, как сам он некогда оседлал крокодила.