Властелин видений
Шрифт:
Второй бродяга тихо застонал на земле. Глеб повернулся к нему и передернул зарядную скобу.
– Нет, Первоход, – дрогнувшим голосом произнесла Бровка.
– Нет?
– Он безоружен и ранен. Если ты добьешь его, ты станешь таким же, как он.
Глеб нажал на спусковой крючок. Потом опустил скорострел и сухо сказал:
– Я уже такой, как он, милая.
Поставив скорострел на предохранитель, Глеб сунул его в кобуру. Затем молча нагнулся и снял с мертвого бродяги свой пояс и ножны.
– Ты все еще
– Да, – тихо ответила Бровка.
– Тогда тебе придется привыкнуть ко многим страшным вещам.
Поправив ножны и одернув плащ, Глеб положил руку девушке на плечо и повернул ее к поляне.
– Идем, Бровик. Хлопуша и Рамон нас уже заждались.
4
Первоход греб равномерно и неторопливо, лодка стремительно скользила вперед. Позади оставались перекаты и тихие плесы. Медленно проплывали мимо обрывистые берега, поросшие черными пихтами и соснами.
Взгляд Глеба был хмур и рассеян, словно у человека, решившегося на опасное предприятие, но не уверенного до конца, что он поступает правильно. Изредка он выходил из задумчивости и хмуро поглядывал на худощавое лицо Бровки, освещенное ровным солнечным светом.
Для парнишки-ловчего это лицо было слишком красиво. Стоило обратить на это внимание раньше. Глеб усмехнулся. Усмешка его не укрылась от внимательных глаз Бровки. Нахмурившись, она тихо спросила:
– Далеко еще?
– Через полчаса, если нам ничто не помешает, будем на месте, – ответил ей Глеб.
– И что потом?
– Переночуем у межи, а утром двинемся в путь.
– А это не опасно?
– Темные твари редко выходят за межу, – ответил за Глеба добытчик Хлопуша, оглядывая темные берега. – К тому же у меня с собой есть дозорные рогатки.
– И как эти рогатки действуют? – поинтересовалась Бровка.
– Стоит оборотням приблизиться к нам, и дозорные рогатки начнут прядать и хлопать, как флаги на ветру.
Еще несколько минут они плыли в молчании. Лишь плеск весел нарушал первозданную тишину леса. Потом Глеб опустил весла и сказал:
– Хлопуша, смени меня.
Верзила кивнул и, поменявшись местами с Глебом, взялся за весла.
Глеб достал из кармана берестяную коробку с самокрутками и не спеша закурил.
– Сударь, – негромко обратился к нему Рамон, – не могли бы вы рассказать мне о Гиблом месте побольше?
– Что именно ты хочешь знать? – уточнил Глеб, с удовлетворением глядя на то, как Хлопуша умело орудует веслами.
– Далек ли будет наш путь? И что впереди?
Глеб затянулся самокруткой, выпустил облако белесого дыма и посмотрел сквозь него на проплывающие мимо пихты и сосны.
– Сначала будет Черный бор, – сказал он. – Потом – долина туманов. Пройдя через долину, мы выйдем к заброшенным Моревским рудникам, где когда-то добывали железную руду. Теперь в заброшенных рудниках обитают волколаки. За рудниками будет древнее кишенское кладбище, окруженное Голодными прогалинами. За ним – мертвый город Кишень. Там наше путешествие окончится.
– А что находится за Кишень-градом? – поинтересовался Рамон.
– Лес вечной гари, – ответил, пуская дым, Глеб. – За ним – река Протекайка.
– Это обычная река?
Глеб покачал головой.
– Нет. Иногда воды ее становятся странными, и тогда деревья и даже сухая трава не держатся на ее поверхности и камнем идут на дно. Течение Протекайки меняется каждый час, а в глубине водятся невиданные твари.
Рамон обдумал его слова и сказал:
– Сударь, я никогда не видел волколаков воочию. Но если все, что о них говорят, правда, то пройти через Моревские рудники будет очень нелегко.
Глеб швырнул в воду окурок и успокоил толмача:
– Это не должно тебя тревожить.
– Почему?
– Потому что мы погибнем гораздо раньше. Большинство ходоков не добираются до Моревских рудников.
– Прости, Первоход! – вмешался в их разговор Хлопуша, опустив весла и вытирая рукавом потный лоб. – Но разве ходок не должен верить в лучшее? Предвещать смерть себе и своим ведомым – это ведь плохая примета?
– Я не верю в приметы, – сказал Глеб. Помедлил и добавил с мрачной усмешкой: – Я сам примета.
Хлопуша спорить с Первоходом не стал. Лишь буркнул:
– Тебе виднее.
И снова взялся за весла.
Здоровяк Хлопуша всю свою юность мечтал стать добытчиком бурой пыли. Отец не раз говаривал, что лучше десять лет кряду подставлять грудь под стрелы и мечи в военных походах, чем один раз сходить в Гиблое место. Так-то оно так, зато все добытчики были богаты. Хлопуша, конечно, понимал, что богатеют лишь выжившие, а выжить удается далеко не каждому ходоку, но в свою счастливую звезду он верил крепко.
Ходоки сколачивали себе богатство на чудных вещах, добытчики – на бурой пыли. Поговаривали, что в избах у них даже полати из золота. В юности Хлопуша много раз пытался представить себе эти полати, но не мог. Тогда он ложился в сарае на сено, закидывал руки за голову и предавался мечтам. Вот станет он добытчиком – ох и жизнь тогда начнется. Есть будет не руками, а, как восточные купцы, – серебряной вилкой. И живот себе отрастит такой, какой был у Бавы Прибытка. У самого-то Хлопуши об ту пору живот не особенно рос.
Много лет мечтал Хлопуша о том, чтобы стать добытчиком. И вот стал. Но что-то пока дела его не особо клеились. Может, дальше будет лучше?..
Что-то стукнулось в дно лодки, и Хлопуша от неожиданности едва не выпустил из рук весла.
– Что это? – тревожно спросил Бровик.
– Понятия не имею, – отозвался Глеб.
Он вгляделся в воду, и по лицу его пробежала тень.
– Там что-то есть.
– Что?
Глеб не ответил. Он продолжал вглядываться в воду.
Новый удар потряс лодку. Он был так силен, что Бровик чуть не перелетел за борт.