Властелины ринга. Бокс на въезде и выезде
Шрифт:
Нет, что-то все не так в этот раз складывается в Нью-Йорке. Боюсь, когда я в будущем стану вспоминать эту поездку, на память мне прежде всего придет не «утюг» и точно не бой Кличко – Ибрагимов, а та парочка из пригородного отеля, которая на последние деньги покупала себе еще одну ночь любви.
Из Нью-Йорка я уезжал в твердой уверенности, что очень скоро туда вернусь еще на какой-нибудь бой, но кризис подкрался незаметно и накрыл нас всех с нашими планами медным тазом. В результате я не был в Нью-Йорке почти три года. Никак не могу сказать, что это одно из моих любимых мест. Более того, когда я туда регулярно ездил, у меня и в мыслях не было, что у меня
Красивая точка (Владимир Кличко и Эдди Чемберс)
22.03.2010, из Дюссельдорфа
Все мои знакомые помнят эту статью, но не очень помнят, кто дрался в бою, о котором она рассказывает. Обычно говоря: «Кличко с кем-то». Специально для них сообщаю: с Чемберсом. Зато никто не может забыть Даму с Костылями. Между прочим, я считаю это своей большой творческой удачей, так как только я ее ВИДЕЛ. Остальные знают о ней с моих слов. Значит, удалось что-то передать.
В субботу в Дюссельдорфе на забитой до отказа Эсприт-Арене (это домашний стадион футбольной Фортуны), вмещающей пятьдесят одну тысячу зрителей, Владимир Кличко за пять секунд до конца боя нокаутировал американца Эдди Чемберса и защитил свои титулы по версиям IBF и WBO в тяжелом весе.
Как бы ни была огромна Эсприт-Арена, но когда я к ней подъехал, то подумал: как же она вместит всех желающих? На ближних подступах к стадиону шумно толпился закусивший удила женский пол, сопровождаемый куда более миролюбиво настроенным полом мужским.
Что-то подобное я видел только на концерте Хулио Иглесиаса в Москве. Но там все закончилось неумелой, но необычайно злобной женской дракой с применением подручных средств, вроде сумочек и мужей, менее всего желавших драться за Иглесиаса, в которого были влюблены их жены. В результате мужья продемонстрировали что-то вроде бесконтактного карате, в то время как женщины дрались, хоть и не задирая ног (мешали надетые по такому случаю узкие юбки), зато всерьез.
Но здесь, в Германии, нравы помягче. Так что, забегая вперед, могу сказать, что обошлось без подобных эксцессов. Тем более, какие эксцессы, когда все завершилось ко всеобщему счастью?
А начиналось все ни шатко ни валко. Два быстрых нокаута в предварительных боях заставили преждевременно выйти на сцену мастеров искусства. Какая-то группа из четырех разномастных мужиков, одетых кто во что горазд, и одной немолодой дамы в мини-юбке и бархатных ботфортах долго услаждала наш слух веселыми песенками, исполненными на английском, но с сильным немецким акцентом. Причем если не зубоскалить, как ваш непокорный слуга, то спели весьма неплохо. Правда, даму было жалко. В ее возрасте надо не изображать девочку и неуклюже топать по сцене все еще красивыми ногами, а тихо лечить начинающуюся подагру.
После длительной музыкальной паузы, во время которой народ, кстати, веселился, а не злился и матерился, как часто бывает у нас, наступил черед довольно интересного боя. Уверенно поднимающийся в рейтинге белорусский тяжеловес Александр Устинов, на счету которого к тому моменту было уже девятнадцать побед, из них пятнадцать нокаутом, дрался с неплохим американским боксером Эдом Махоуном, в последнее время выполняющим роль так называемого привратника (швейцара). То есть если ты побил Махоуна, то выходишь как бы в другую лигу.
Преимущество Устинова было полным, но все равно бой получился каким-то странным. Устинов начал с того, что несколько раз сильно огрел соперника, после чего тот выполнил блистательный проход в ноги с захватом под колени обеими руками и упиранием головой в то место, куда ему не стоило упираться ни головой, ни чем-либо еще. В результате Устинов нетяжело упал, а ему на ноги, как кулек, свалился сам Махоун. Если бы они продолжили борьбу в партере, боюсь, куда более тяжелый Устинов просто оторвал бы Махоуну голову. Но рефери не доставил ему такой маленькой радости.
До конца раунда американец еще раз пять прошел в ноги, потому что в руках ему было делать категорически нечего: здесь он только получал. Даже когда Устинов попадал по защите, Махоуна качало, как утлую лодку во время шторма, которую непременно окончательно зальет и перевернет; это было только вопросом времени, причем небольшого.
Казалось, что во втором раунде все закончится, но не закончилось. Махоун выглядел как человек, попавший под кирпичный дождь, но каким-то образом все же державшийся на ногах. В третьем раунде бомбардировка продолжилась, но незадолго до гонга напропускавший кучу ударов, в том числе жутковатых на вид апперкотов справа и левых боковых, американец вдруг активизировался и нанес два боковых справа и слева. Устинов так ответил с обеих рук, что Махоуна отбросило на канаты. Четвертый раунд Махоун опять смело начал и не менее смело за это получил, но и сам, хоть вскользь, пару раз попал. Это довольно известный феномен в боксе. Боец, обрадованный тем, что он все еще жив, и приятно удивленный этим фактом, раскрепощается и прет вперед. Заканчивается это обычно нокаутом. Но секунданты не дали американцу реализовать свой самоубийственный замысел, и после того, как он пропустил еще несколько ударов, они совершенно неожиданно выбросили полотенце. Я их мотивы понимаю, но в зале таких было меньшинство. Рев стоял оглушительный. Дети так орут, когда у них отбирают игрушки. Взрослые – когда отбирают зрелище, особенно жестокое.
Если этот бой можно назвать странным, то поединок двух американцев – Джонатана Бэнкса и Трэвиса Уокера – закончился просто самым фантастическим образом. Со всей определенностью могу сказать, что никогда такого не видел и вряд ли увижу снова. Сам бой двух весьма средних тяжеловесов был не слишком захватывающим, но вот концовка…
В шестом раунде Бэнкс со всей дури нанес длинный удар справа, именно со всей дури, потому что Уокер, как тогда показалось, голову отвернул, и Бэнкс полетел вслед за своим кулаком – рыбкой на пол. Многие даже подумали, что Уокер еще как-то наподдал сопернику, всунув удар навстречу. Но думали они так недолго. Уокер постоял над упавшим Бэнксом в позе сожженного грозой могучего дерева пару секунд, а потом вдруг рухнул на пол сам. Это был нокаут. Мало пострадавший от своего полета с жесткой посадкой Бэнкс вскочил быстро, а Уокер поднимался долго и тяжело, а когда поднялся, выглядел так, как будто понимал, что зря это сделал. Рефери остановил бой.
Оказалось, что голова у Уокера отвернулась не в процессе ухода от удара, а просто от удара, пришедшегося точно в челюсть. Сила удара была чудовищной, а о равновесии Бэнкс думал мало, вот его и понесло в недолгий полет. Нокаут снова и снова показывали на больших экранах, к неослабевающему восторгу публики.
Однако дальше бои как-то не задались; они быстро заканчивались, и в программе опять появились пустоты. Во время одной из пауз в кромешной темноте, гремя кастрюлями, шаркая и ворча, цепляясь клюками за канаты, на ринг полезли привидения. Когда включили свет, выяснилось, что это три немолодых тощих мужика; тот, что у них был за главаря, оказался в круглых черных очках, как у кота Базилио. Что он в них мог увидеть в темноте, для меня загадка. Наверно, это он и въехал головой в одну из тарелок, издавших тот самый кастрюльный звук. То, что казалось клюками, оказалось гитарами, а кастрюли – ударной установкой.