Властелины удачи
Шрифт:
— А есть ли стороны? Так ли необходимо брать одну или другую сторону?
— Меня выставили, да и тебя тоже, в чертовски неприглядном свете.
— Не следовало тебе посылать статью в «Очерки Голливуда».
— Кто говорит, что я ее посылал?
— Ты будешь это отрицать?
Лицо Джонаса полыхнуло гневом.
— Не обязан я что-либо отрицать. По существу, мне пришлось пойти на это из-за тебя.
Бат пожал плечами:
— И что ты теперь предлагаешь?
— Я не хочу, чтобы она имела хоть малейшее отношение к нашим компаниям. Теперь она замужем за этим ничтожеством, и все, что узнает она, станет известно ему. В постели. Ты должен уволить ее.
— А
— Она хотела утереть мне нос.
Бат улыбнулся:
— И с чего у нее возникло такое желание?
— Догадайся сам, — рявкнул Джонас. — Ты знаешь, что Парриш готовил договор с «Консолидейтед». Я зажег перед ним красный свет. Дал знать Голдишу, что мне не нравятся его контакты с Бенджамином Парришем. И теперь я оказался в интересном положении. Этот сукин сын — мой зять.
— Я думаю, здесь мы все уладим. У меня проблема сложнее.
— Какая еще проблема?
— У нас только одна удачная передача. «Шоу Гленды Грейсон». Она дает прибыль, мы начали окупать инвестиции. Но теперь наша звезда очень расстроена.
— Ты ее трахал. Только глупая собака гадит в собственном доме.
— Тем не менее надо ее подбодрить.
— То есть повысить ей гонорар. И во сколько нам это обойдется?
Бат кивнул:
— Раз в принципе ты со мной согласен, конкретную цифру мы обговорим с ее агентом.
— Хочу дать тебе совет. — Джонас пристально посмотрел на Бата. — Гленде Грейсон тридцать семь лет, она уже выходит в тираж. Пусть твои парни поработают над Маргит Литтл. Текст получше, роль побольше. Выводи ее в звезды. И со временем мы предложим Гленде Грейсон катиться на все четыре стороны.
— Умные люди и думают одинаково, — улыбнулся Бат. — Извини за избитое выражение.
Джонас перестал ходить по комнате, сел.
— Хочу кое-что тебе показать. — Он снял телефонную трубку, трижды повернул диск. — Энджи, попроси привезти модель… — Он повернулся к Бату. — Нового отеля.
Вошла Энджи, за ней двое мужчин вкатили установленную на тележке модель нового отеля-казино.
— «Корд Интерконтинентал Вегас» — торжественно объявила Энджи.
Бат поднялся, подошел к модели. С того времени, как он принимал участие в обсуждении проекта, последний претерпел значительные изменения. Джонас существенно увеличил размеры отеля. И теперь его постройка требовала участка земли куда больших размеров, чем тот, что они приобрели.
— Нравится? — спросил Джонас.
— Фантастика… — Что еще он мог сказать. — Но он будет стоить огромных денег. — Бат подумал, что для его отца отель — новая игрушка, но, естественно, не высказался вслух.
— Шестнадцать этажей. — Джонас, похоже, не прочитал мыслей Бата. — Штаб-квартира компании разместится на последнем этаже, как и здесь, только на площади в четыре раза большей. Оборудование сцены обеспечит любые спецэффекты. Я связывался с парижским «Фоли Бержер». Если все пойдет, как задумано, наши представления в Лас-Вегасе будут абсолютно аналогичны тем, что показывают в «Фоли».
— Есть трудности? — спросил Бат.
— О да. Начинают проявляться. Возникают зацепки, которых вроде бы быть не должно. Да, едва ли все пойдет гладко. Трудностей нам не избежать.
Глава XIII
1
На Рождество Джонасу нравилось собирать дорогих ему людей на ранчо. Такое получалось не всегда. В год смерти Невады и на следующий год он никого не собирал. Не мог представить себе рождественский
Бата он пригласил с Тони. Попросил Джо-Энн приехать с Беном Парришем. Джонас уже смирился с тем, что изредка ему придется общаться с этим человеком. Как смирилась и Моника, которую он пригласил с ее дружком-карикатуристом Биллом Толлером, соблаговоли она привезти его с собой, или с любым другим кавалером, спавшим в ее постели в этом году.
После инфаркта Джонас не стал продлевать лицензию пилота. Он не поехал на медицинский осмотр, проводившийся раз в два года, поскольку сомневался, что пройдет его. Так что официально пилотом «бичкрафт бонанза», на котором они летели из Лас-Вегаса на ранчо, считался Билл Шоу, но самолет вел сидящий в кресле второго пилота Джонас. Он не потерял прежней хватки и радовался тому, сколь послушен его рукам самолет.
Сначала они приземлились на заводе «Корд эксплозивз», и Джонас прошел в кабинет, где умер его отец. Управляющий заводом этим кабинетом не пользовался. Он предназначался лишь для Кордов, если кто-то из них приезжал с инспекцией. Джонас прошелся по цехам, пожимая руки рабочим, в большинстве своем мексиканцам, трудившимся на этом высокоприбыльном предприятии Империи Кордов. Они давным-давно не видели его, да и Бат не жаловал их вниманием. Так что визит Джонаса благоприятно сказался на моральном климате в коллективе.
Билл Шоу занес багаж Джонаса в дом и улетел в Лос-Анджелес, чтобы провести Рождество в кругу семьи. Энджи хлопотала по дому: старалась украсить его так же, как это делал Робер, командовала на кухне. Хорошая девочка, подумал Джонас. Хочет, чтобы все было как можно лучше, но ей не сравниться с Робером, не сравниться с Невадой. И он понял, что ранчо надо продавать. Это Рождество станет здесь последним.
2
Джонас неприятно поразил Тони. Она не очень жаловала его, слишком велико было его влияние на Бата, но она и подумать не могла, что он так изменится. Она помнила слова Бата, сказанные пять лет тому назад, когда она впервые приехала сюда на Рождество: все будут жить по распорядку дня, устанавливаемому Джонасом, который сознательно, а может, и подсознательно, полагал себя владыкой. Пупом земли. Он им и оставался, но в других обстоятельствах. Вновь все роились вокруг него. Внимали каждому его слову. Но по иной причине: в нем видели умирающего льва. Хуже того, он, похоже, чувствовал то же самое и уже вошел в новую роль. Тони не могла с этим смириться. Ему же всего пятьдесят три года!
На Рождество 1952 года она физически ощущала бьющую из этих людей энергию. Теперь она видела другое: никто из них не любил Джонаса, и он не любил их. Тони это опечалило, она подумала, а вдруг они просто неспособны любить. Их связывали семейные узы, они могли грудью встать на защиту друг друга, но любовь их не связывала. Они оборонялись от всего мира, готовые нанести ответный удар по тому, кто вознамерился покуситься на кого-то из них. Они бросились бы на помощь друг другу, но не из любви, а чтобы сохранить в неприкосновенности границы империи.