Властитель островов
Шрифт:
– Черт бы побрал этих слуг, Кристина! Я приказывал им не пускать собак в кухню, а теперь Адела заявляет, что я не могу поужинать, потому что двое этих друзей устроили грызню из-за ростбифа, который собирались нести к столу.
Изумленная Кристина повернулась к нему, стремясь разрядить обстановку:
– Двое друзей кухарки устроили грызню из-за ростбифа, отец?
– Да не друзей кухарки! Я же сказал, в кухню снова пустили проклятых псов! Я не знаю, как ты тут ведешь хозяйство, но…
– Ваша правда, и вы вправе сердиться на меня, ибо я уверена, что вы действительно сразу сказали мне о собаках, но, поскольку все говорили одновременно и еще гремел гром, я вас просто не расслышала. Что-то случилось, Тэм? – спросила она, повернувшись к долговязому слуге, появившемуся на лестнице.
– Не то чтоб случилось, госпожа. Просто приехал джентльмен и просит пустить переночевать.
– Разрази меня гром, Кристина, – завопил Маклауд. – Что за идиот выехал из дома в такую бурю?
– Возможно, гроза застала его врасплох.
– Нуда, как же! И он совсем не заметил, что небо весь день темнеет, как перед потопом? Истинный идиот, говорю я вам!
– Вы хотите, чтобы мы отказали ему в ночлеге, отец? Разумеется, мы поступим так, как вы скажете. Тэм ждет ваших указаний.
– Вот еще, отказывать ему! Разве я говорил что-либо подобное, дочь? Нет, и ты прекрасно об этом знаешь. Разве я варвар?
– Разумеется, нет, отец.
– Это противоречит закону и обычаю гор. Мы должны принять любого, кто просит о пристанище, и защищать его, пока он пользуется нашим гостеприимством.
– Вы совершенно правы, отец, как всегда, – согласилась Кристина, делая знак слуге пригласить гостя. – О, Тэм! И проследи, чтобы позаботились о его бедной лошади. Гроза наверняка напугала ее.
– Ага, миледи, прослежу.
– Подожди, парень, – гаркнул Маклауд. – Наш гость назвал свое имя?
– Ага, хозяин. Назвался Гектором Рейганохом, лэрдом замка Лохбуи.
У Кристины перехватило дыхание.
– Черт возьми! – воскликнул Маклауд. – Это же Гектор Свирепый! Впрочем, все равно. Он Маклейн – выскочка, как и все они.
Слуга замешкался, но пришедшая в себя Кристина снова дала ему знак идти и привести гостя в зал.
После ухода Тэма она быстро огляделась вокруг. Три ее младшие сестры развлекались, бегая друг за другом из конца в конец зала, снося все на своем пути. Все бы ничего, но ее отец разложил на большом столе документы, хотя стол уже давно следовало накрыть к ужину.
– Изобел, – обратилась она к двенадцатилетней зачинщице игры, – прошу тебя…
Но в этот момент от двери во внутренние покои за перегородкой раздался резкий голос, спрашивавший, когда же подадут ужин.
– Я умираю от голода, и, если не ошибаюсь, время трапезы наступило более часа назад. Поэтому, если ты не собираешься кормить меня, ослабевшую, с ложечки, а то и вовсе похоронить, погибшую от истощения, прошу тебя, дорогая, пошли за пищей для меня.
Леди Юфимия Маклауд действительно выглядела изможденной, ибо была худа как палка. Зрелая и даже, пожалуй, уже стареющая женщина, она так и не познала уз брака. Юфимия жила в доме своего младшего брата, Мак-лауда из Гленелга, с момента его свадьбы, то есть уже около двадцати лет. Поначалу она мало что делала по дому, но за восемь лет до описываемых событий леди Анна Маклауд скончалась во время родов девятой дочери.
К несчастью, девочку также не удалось спасти. В ту ночь леди Юфимия неожиданно проявила себя как неоценимый помощник семьи и взяла в свои руки бразды правления, не дав пучине горя поглотить Маклаудов. Три долгих месяца она твердой рукой вела все дела в замке. И, только убедившись, что кризис миновал, подозвала к себе Кристину, которой тогда сравнялось одиннадцать лет, и мягко сказала девочке: «Ты очень способная, дитя мое, и сможешь руководить людьми. Быть хозяйкой в доме твоего отца – не мое, а твое право и обязанность. Так будет до тех пор, пока он не соблаговолит найти тебе мужа. Тогда ты сможешь передать свою власть нашей милой Мариоте».
Сказав это, леди Юфимия спокойно вернулась к своей незаметной роли в доме, а Кристина взвалила на себя управление хозяйством.
– Кто, кроме треклятых Маклейнов, мог пожаловать в такой час? – воскликнул Маклауд. – Кристина, где кувшин? Я умираю от жажды.
Кивнув одному из слуг, чтобы тот выполнил распоряжение хозяина, Кристина пошла помочь детям убрать игрушки. В тот момент оглушительный раскат грома прокатился по небу, застучав ставнями, из камина вырвался клуб черного дыма, словно возвещающий о появлении самого дьявола, и кто-то крикнул:
– Огонь! На помощь!
– Боже, что там еще?! – завопил Маклауд.
Крики продолжались, но, ослепленная клубами дыма, Кристина не могла разглядеть происходящее, хотя с легкостью узнала голос.
Очевидно, леди Юфимия тоже его узнала, потому что сразу же спросила:
– Мариота, что случилось? Ради всего святого, дитя, прекрати кричать. – Но ее слова не возымели должного действия.
– Успокойся, Мариота, – твердо сказала Кристина, на ощупь пробираясь мимо большого стола к камину. Но тут чья-то огромная темная фигура пронеслась мимо, едва не сбив девушку с ног.
Поручив одному из слуг заняться измученной лошадью, Гектор последовал за другим слугой в центральную башню замка Халамин. Туда вела каменная винтовая лестница, дверь на которую слуга не смог удержать из-за сквозняка, и она с грохотом ударилась о стену.
– Позвольте ваш плащ и топор, сэр, – предложил слуга.
Сняв с пояса родовой боевой топорик, который он повсюду носил с собой, и сбросив промокший насквозь плащ, Гектор отдал вещи слуге, который отправился развешивать их на крючки для просушки. Рейганох уже закрывал за собой дверь и собирался подняться в башню, когда послышался жуткий раскат грома и следом за ним – женский крик. Слуга сразу же взбежал по лестнице. Гектор захлопнул дверь и последовал за ним. Перед дверью в зал паренек остановился в нерешительности, увидев клубы дыма, вырывавшиеся из-под нее. Крики не прекращались.