Властители ночи
Шрифт:
— Конечно! — фыркнул я. — После того, как они наслушаются наших откровений?
Уиттингтон повернулся и посмотрел на Фирстайна. Его долгий взгляд явно что-то означал, но я не знал что. Эрик сунул руку под полу куртки.
— Нет! — крикнул я. — Ничего не скажу…
Прежде чем успел прозвучать мой крик, две пули ударили в Рори Донелана. Одна попала в бровь и, выбив глаз, пронзила мозг, а затем разнесла заднюю часть черепа. Вторая пуля, неизвестно зачем выпущенная, попала точно в то место грудной клетки, где под хрупким прикрытием ребер и тонкого слоя мышечной ткани и жира бьется сердце. Сердце Донелана уже не
— Ах ты сукин сын! — рявкнул я на Эрика.
Я не мог ничего сделать, кроме как плюнуть в него, потом еще раз. Он спокойно вытер локтем слюну с колена, выше ему было не достать, затем улыбнулся и прицелился в меня. Ствол описывал небольшие круги, то и дело выходя за очертания моего тела и снова возвращаясь. Мне было на это наплевать, мне давно уже было наплевать на подобные игры, они меня не забавляли и не вызывали у меня страха. Парадоксально, но перепугался Уиттингтон.
— Эрик! — яростно прошипел он.
Фирстайн вздрогнул и едва не выпалил в меня; я почувствовал это так, словно пуля уже вошла в мое тело.
— Эрик! — сказал Стивен уже другим тоном. — Мы не на сельских танцах, у нас тут дела. Верно? — повернулся он ко мне.
— Дела? Какие? — Я посмотрел на сидящего с откинутой назад головой, остатками головы, беднягу Донелана. Струйка крови из глазницы поблескивала в свете лампы, глазное яблоко только что скатилось по скользкой дорожке и, негромко хлюпнув, упало между воротником куртки и шеей. Я показал на него подбородком: — Одно дело ты уже сделал.
— О, перестань! Это любитель. К тому же случайный. Такие не принимают участия в разборках на высшем уровне. Разве что… — Он замолчал и бросил взгляд на мертвеца, а потом на меня. Меня обдало волной жара. — Разве что он не был случайным любителем.
Да! Это был шанс. Шанс списать соучастие на Рори и выторговать жизнь для «любителя» Грега. Я изобразил гримасу под названием: «Ты меня поймал». Уиттингтон внимательно посмотрел на меня, очень внимательно, так что я не стал перебарщивать — гримаса, сразу же после нее спокойный взгляд, а затем полная собранность. Всё-таки я профессионал.
— До чего бы мы ни договорились, — медленно сказал Уиттингтон, — либо одной стороне, либо другой пришлось бы что-то с ним делать. А так, — он покачал головой, словно китайский божок, только те кивают вперед и назад, а он из стороны в сторону, — вопрос закрыт. И не будем устраивать патетических сцен…
Скотти, подумал я, держись одного: Рори был сообщником, а Грег здесь случайно. Просто знакомый. Разве у детектива не может быть…
— Ну что, выкладываем всё как есть? — донесся до меня вопрос Уиттингтона.
Не знаю почему, я посмотрел на Фирстайна и понял, что о чем-либо договариваться не имеет смысла. Наша судьба предрешена. Одновременно я поклялся, что буду тянуть время насколько удастся, буду лгать, обманывать, морочить голову и торговаться. И слушать.
— Начинайте. Пусть я буду знать, что вы хотите играть честно.
Стивен откинулся на спинку кресла и немного помолчал; при этом у него было такое выражение лица, словно он ковырял кончиком языка в дупле коренного зуба.
— Вэл Полмант была нашим исполнителем, — сказал он.
Я кивнул:
— У вас было две женщины-исполнителя — Валери и Эйприл, — сказал я.
— Да, — не колеблясь, признался он. — Были и есть также
— В том мотеле, ну знаешь, где зарезали пару похитителей тех двух мальчиков… «Пируба», или как его там?.. Вэл, правда, заплатила фальшивой карточкой, но вы либо забыли, либо не знаете, что всегда, когда это возможно, производится считывание папиллярных линий. Компьютеры выловили из терабайтов информации это событие: одна из подозреваемых, Эйприл Эноса, побывала там же, где было отмечено присутствие Валери Полмант, второй из круга подозреваемых, и обе были в мотеле, где произошло исключительно жестокое убийство… А оно, в свою очередь, было попыткой утихомирить чересчур дотошного детектива. Верно?
Я замолчал. Он наклонил голову, словно ждал еще чего-то.
— Ну, может быть… Но это не слишком ценная информация. Это лишь объяснение того, как вы напали на наш след. Я знаю, что один пронырливый детектив со связями в ЦБР влез в наши дела. Знаю, поскольку сам распорядился, чтобы у него похитили ребенка, и знаю, что этих похитителей-любителей тут же убрали. Так чем ты меня хотел удивить?
Все козыри были у него в лапах. И оружие.
— Ладно, попробую продать кое-что другое. — Я откашлялся. — ААД около пятнадцати лет назад под прикрытием другого агентства финансировало перевод всех архивов прессы, библиотек, администрации штатов, городов и прочего на электронные носители. Это было сделано. Но речь шла отнюдь не о дорогом подарке за счет налогоплательщиков, а о том, чтобы подсадить во все эти архивы «троянских коней» — оставить там замаскированные и спящие до поры до времени метавирусы, которые в случае необходимости могут, не оставляя следов, изменить содержимое любого архива. Таким образом, когда требовалась другая личность для агента или другая биография, новые данные или что-то еще, — это можно было сделать без труда, соблюдая лишь основные меры предосторожности. Естественно, об этом знали лишь верхи оперативных подразделений, но создание новой биографии стало тривиально простым и элементарным делом. Кто бы ни проверял данные, он везде попадал бы на одно и то же, на свежие фальшивые сведения. Таким образом была подделана и моя биография, которую вы наверняка тщательно проверили.
— А что ты в этой информации считаешь ценным? Ведь мы об этом знали! — фыркнул Фирстайн.
Он уже полностью пришел в себя после несомненно доставившего ему удовольствие выстрела в Донелана и легкой выволочки от Уиттингтона.
— Как же! — убежденно сказал я. — Вы знали, что мы вас водим вокруг пальца, но не знали как. И на этом всё.
— Мало, — оценил Уиттингтон.
— Больше, чем у вас. Ты сказал только, что Вэл была вашим исполнителем. Я добавил, что и Эйприл тоже. Кстати — зачем она ко мне приходила?
Уиттингтон махнул рукой:
— Она должна была поставить «жучки», но, к счастью, перед этим проверила, что там у тебя, и оказалось, что детекторов больше, чем нам этого бы хотелось. Так что ей пришлось отказаться от своих намерений.
В помещении наступила тишина.
Здесь сидели пятеро, четверо из них живых, и никто не производил больше шума, чем падающая на землю снежинка. Интересно, идет еще снег в Редлифе? И вообще, в Редлифе ли мы?
— Как ты собираешься вести переговоры? — спокойно спросил Уиттингтон.