Властью Песочных Часов
Шрифт:
Нортон вдруг сообразил.
— Эта услуга…
— Совершенно верно, — кивнул призрак. — Я хочу представить вас своей жене, и если вы понравитесь ей…
— Погодите-ка! — быстро проговорил Нортон. — Я не отказываюсь от симпатичной женщины в том случае, если она сговорчива, но я никогда ни на одной не женился! Это мне не подходит.
— Вы определенно мне нравитесь, Нортон. У вас правильные инстинкты. Я боялся, что найду в этом парке только сентиментальных хлюпиков, но у вас отменный стиль. Думаю, вы понравитесь моей жене, раз ей не нравились воины, которых я присылал, прежде. Взгляните
— Ничего себе работа!
— В буквальном смысле! — Призрак довольно засмеялся. — Понимаю, вам тяжело принять решение прямо сейчас; я на вашем месте поступил бы так же. Но, по крайней мере, пойдемте к Орлин. Может быть, она вас отвергнет.
По тому, как призрак сделал предложение, Нортон не был уверен, что случится именно так. Гавейн считал, что он понравится этой девушке, Орлин. Если он пойдет туда, ожидая, что она отвергнет его, а затем…
— Ох, не знаю…
— Пожалуйста, Нортон! Вы добрый человек — а мне необходим наследник.
— Я понимаю. Однако наставлять рога… это противоречит моей философии.
— Но я же в конце концов призрак. Вы можете считать ее вдовой. Если вам будет легче, помните, что у вас нет на нее прав. Вы не можете жениться на ней, и ваша роль навсегда останется в тайне. По закону здесь нет никакого нарушения супружеской верности. Отличный шанс пошалить на стороне…
— Полная безответственность! Не в моих правилах…
— Ладно, тогда думайте об этом как о искусственном оплодотворении, а о себе — как о доноре. Черт возьми, в жизни это делается сплошь и рядом, когда живой муж бесплоден!
Этот аргумент был сшит на живую нитку, но он помог.
— Хорошо, я встречусь с ней, — сдержанно согласился Нортон.
— А я научу вас, как убивать драконов!
— О, прошу вас, совершенно никакой необходимости…
— Нет-нет, обязательно. Я настаиваю на оплате!
Нортон понял: Гавейн должен закрепить свое личное право на наследника.
— Хорошо, согласен. Только первым делом надо выяснить, заинтересуется ли ваша жена. Все это может оказаться ни к чему.
Нортону было интересно, как выглядит девушка, которая таким образом, ради обеспеченности, продала свое тело. Положение в обществе и знатное происхождение обычно помогали девушке поймать в свои сети хорошего мужа — если только она не была уродиной или не обладала скверным характером. Эти последние могли довольствоваться и призраком.
— Отправимся прямо сейчас, — нетерпеливо сказал Гавейн. — Неподалеку отсюда есть лифт.
Нортон собрался было возражать, но вспомнил, что он разорен и не может больше ночевать на открытом воздухе. Остановка, отдых с хорошей женщиной, пусть даже уродливой… Над этим стоило, по крайней мере, подумать. Он не мог претендовать ни на что лучшее.
Нортон загасил костер и привел в порядок место, чтобы не раздражать других путешественников. Дикий туризм и ночевки на открытом воздухе были не правом, а привилегией и строго лицензировались. Нортон всегда внимательно следил, чтобы не испортить культивированную девственную природу: сжигал только хворост, не трогал животных и старался не нанести вреда даже гусеницам и червякам. И никогда не оставлял после себя мусора — не потому, что за ним следили, просто Нортон искренне уважал наследие природы и парки, которые стремились подражать ей.
Они прошли с четверть мили до огромного помеченного дуба. Нортон коснулся нижних ветвей дерева и вошел в открывшуюся в стволе дерева камеру. Лифт опустился на жилой уровень, где путники вышли и стали на транспортерную ленту, идущую по адресу призрака. Конечно, Гавейн мог отправиться туда прямиком, однако предпочел среди живых пользоваться обычаями живых.
Это был богатый район города, что и приличествовало положению семьи, которую описал Гавейн. Бедные люди не особенно беспокоятся о сохранении своих поместий.
На ленте поуже они двинулись к изысканному району, родословные обитателей которого отражены в справочнике «Кто есть кто». Как только они сошли с ленты, дорогу им преградил одетый в форму охранник.
— Ваши документы! — сурово потребовал он у Нортона.
— Все в порядке, Трескотт, — сказал Гавейн. — Это со мной.
Трескотт неодобрительно оглядел пропотевшую и местами порванную одежду Нортона.
— Очень хорошо, сэр, — пробормотал он.
— Охранники не всегда меня видят, — объяснил Гавейн. — Пока я не приложу усилий, чтобы меня увидели. Привидения здесь не в моде; администрация заботится о сохранности собственности.
— Или их заботят неряшливые типы, вроде меня, — заметил Нортон. — Честно говоря, мне здесь не место.
— Гм-м, понимаю, — кивнул Гавейн. — Вам действительно надо немного принарядиться, чтобы произвести хорошее впечатление.
— Я такой, какой есть, — сказал Нортон. — Если ваша жена обладает даром судить о ценности человека с первого взгляда, какая разница, буду ли я наряжаться и наводить глянец?
— Да, пожалуй. Хорошо, давайте так. Но если она примет вас, вам придется соответственно и одеваться.
— Всему свое время, — недовольно произнес Нортон.
Они подошли к двери.
— Я войти не имею возможности, — сказал Гавейн. — Правила космоса. Призрака могут видеть все, за исключением самых близких людей. Представитесь сами.
— Как? С улыбочкой процедить: «Эй, девушка, я пришел, чтобы…»
— Скажите ей, что вас прислал Гавейн. Она все поймет.
— Несомненно, — мрачно пробормотал Нортон. Как он мог влипнуть в эту историю? Он чувствовал себя коммивояжером, готовым ухлестнуть за дочерью фермера.
— Удачи вам! — пожелал Гавейн.
Нортон не был уверен, что должна означать эта удача — согласие или отказ. Он набрался решимости и коснулся кнопки звонка.
2. ПРОВЕРКА
Спустя мгновение дверная панель стала полупрозрачной.
— Да? — раздался мягкий женский голос.
Нортону совершенно не было видно лица незнакомки; конечно, стекло позволяло смотреть только в одном направлении.
— Гм-м… меня прислал Гавейн.