Влажные Области
Шрифт:
эти деньги».
Жаль. Я надеялась, что это сделал Робин.
«В начале года мне делали стерилизацию. И в тот раз такого не было».
Эта информация вообще здесь неуместна, Хелен, блин.
«Это наша новая услуга».
Я прошу ее еще об одном одолжении. Я хочу кофе из буфета. И если уж
она туда пойдет, она могла бы захватить для меня немного свежего винограда и
пакетик изюма с орехами и маком. Деньги на это ей надо взять из ящика
металлического
одолжили мне.
Она все понимает, берет деньги и уходит.
Пока ее нет, из своей больничной бутылки я наливаю себе полный стакан
воды, выливаю всё содержимое себе в рот, потом сплевываю обратно в бутылку.
Закрыв горлышко большим пальцем, я встряхиваю бутылку. Повторяю так три
раза.
Я жду, когда она вернется. Замечаю, как я устала. Закрываю глаза. Хотя
обезболивающее и наркоз продолжают действовать, я все-таки чувствую боль.
Такое ощущение, как будто они до сих пор зашивают кожу в прямой кишке
острыми металлическими иголками. Они протаскивают нитку и откусывают ее
зубами. Прямо как мама. Очень многие вещи она делает ртом. Даже если это
опасно. Когда я была маленькой, я видела, как она вешала картину
канцелярскими кнопками. Канцелярские кнопки она кладет в рот, забирается на
стул и достает их изо рта одну за другой. От боли я закрываю глаза. На очень
долгое время.
Меня будит стук в дверь, и в палату заходит зеленый ангел. Быстро же она.
Конечно быстрее меня, у нее же не болит задница. В тот раз дорога показалась
мне очень длинной.
Я благодарю ее за то, что она принесла мне все это. И спрашиваю, могу ли
я задать ей пару вопросов. Мне трудно вести обычный разговор. Там снизу дела
совсем плохи. Чем сильнее становится боль, тем обычнее я пытаюсь вести себя.
Конечно, она говорит, да. Я предлагаю сделать ей глоток воды, она с
удовольствием соглашается. Приносит себе чистый стакан из комнаты медсестер.
А ангелам туда вообще можно заходить. При этом им нельзя делать пациентам
уколы.
Она возвращается со стаканом. Наливает до краев и пьет большими
глотками. Я рада. Как будто мы только что поцеловались. Конечно, она не знала
об этом. То есть, в принципе, это произошло без ее согласия. Как будто она была
без сознания, а я ее поцеловала. Я бы так описала наши отношения. Поцелуй
против боли. Не особо помогает.
Несмотря на это, я чувствую с ней сильную связь и смотрю на нее
сияющими глазами. Замечаю, что она очень красиво накрашена, ее нижнее веко
очень тонко подведено голубым карандашом. Так получается только тогда, когда
делаешь это несколько лет, значит, красится она уже давно. Еще со школы.
Отлично.
Я спрашиваю ее обо всем, что приходит мне в голову по поводу
обязанностей зеленого ангела. Как им стать? Где можно устроиться? Большой ли
конкурс? Можно ли выбрать себе отделение?
Думаю, что я говорю странно. Вопросы я вытягиваю из себя клещами. В
принципе, я слишком слаба, чтобы разговаривать. Но я не хочу оставаться в
палате одна с таким ощущением у себя в заднице. Теперь я знаю все самое
важное о моей новой сфере деятельности, которой я хочу заняться сразу же, как
только меня выпишут.
Я от всего сердца благодарю ее. Она понимает и уходит.
«Спасибо за приглашение выпить стаканчик воды», – хихикает она. Ей
смешно, ведь она считает, что слово «приглашение» звучит несколько
преувеличенно, когда речь идет всего лишь о газировке в больнице. Мне она
тоже кажется смешной. Но по другим причинам.
Как только она оставляет меня одну, возвращаются плохие мысли. Где мои
родители? Черт побери! Этого не может быть. Им все равно. Я-то думала, что
сразу же после звонка Робина они приедут в больницу и будут очень волноваться.
Не тут-то было. Никого. Ничего. Зияющая пустота. Я думаю о них намного больше,
чем они обо мне. Может быть, уже давно пора перестать делать это. Они не
хотят, чтобы я заботилась о них. И мне следует постепенно прекращать чего-то
ждать от них. Всё ясно как день. Я лежу здесь, только что закончилась
экстренная операция, им сообщили об этом, и никто не пришел. Вот так всегда у
нас в семье. Я точно знаю, если бы кто-то из них попал в такую же ситуацию, как
я сейчас, то я бы не бросила их на произвол судьбы. Это большая разница. Скорее
я их родительница, чем они мои родители. Надо заканчивать с этим. Всё, хватит,
Хелен. Теперь ты, наконец, повзрослеешь. Тебе надо обходиться без них. Пойми,
наконец, что тебе их не изменить. Измениться могу только я сама. Точно. Я хочу
жить без них. Меняем план. Только вот как мне изменить его? В каком
направлении? Мне нужно чем-то заняться. Чтобы лучше думалось. Когда руки что-
то делают, то и голова соображает лучше.
Кроме того, когда мне нечего делать, мне становится очень грустно.
Я беру виноград и кладу его себе на колени поверх одеяла. Потом я тянусь
к моему металлическому ночному шкафу и беру пакетик с изюмом, орехами и