Влажные Области
Шрифт:
маком. Разрываю его зубами. Длинным ногтем большого пальца я разрезаю
виноград с одной стороны до середины. Как ножом разрезают булочку. В
пакетике я нахожу орех кешью и разделяю его на две половинки. Это даже
проще, чем я думала. Как будто они сделаны для того, чтобы разделить их. В
пакетике я ищу изюминку и засовываю ее между двумя половинками кешью.
Начиненный орех кешью я кладу вовнутрь винограда, пока он не оказывается
посередине. Теперь
не будет видно. Как будто ничего не произошло. Начинили, не оставив и следа.
Мое маленькое произведение искусства готово. Самодельная конфета с начинкой.
Эта идея пришла мне в голову, когда я увидела моего зеленого ангела. Я же
знала, что мне нужно было дать ей какое-нибудь задание, они же здесь как раз
для этого. Эти цветные ангелы. И это должно было помочь мне придумать, чем
мне заняться потом. Все получилось. Я горжусь.
Теперь я сделаю то же самое со всем виноградом и пакетиком с изюмом,
орехами и маком, чтобы предложить изобретенные мной конфеты с начинкой
моим самым любимым. Ты нашла для себя прекрасное занятие, Хелен. Готовые
«конфетки» я кладу на металлический ночной шкаф.
Мне нравится засовывать одни вещи в другие. Почему в присутствии
зеленого ангела я думаю о том, чтобы что-то куда-нибудь вставить. Не знаю.
Часто я намного позже замечаю, что меня кто-то возбудил. Может, это еще
впереди.
Раньше, когда семья была еще полной, всем нам на радость мама
фаршировала птиц. Для этого перепела кладут в маленькую курочку, курочку в
утку, утку в маленького гуся, и, наконец, гуся в индейку. Для этого задний проход
каждой птицы нужно немного разрезать. А затем все птицы готовятся в нашей
огромной духовке – специальной духовке для этого блюда, то есть
профессиональной. Она выделяет довольно много газа, если захотеть. Между
птицами мама всегда кладет много полосок шпика, чтобы мясо не было слишком
сухим, потому что это блюдо нужно готовить очень долго, прожарив всех птиц.
Когда блюдо было готово, нам, детям, очень нравилось смотреть, как его
разрезают.
От боли я почти теряю сознание. Я больше не могу. Хелен, продолжай думать о
рождественской еде. Прочь все мысли о попе. Вернемся к семье. Продолжай
думать о чем-нибудь прекрасном. Не иди на поводу у боли.
Все это распарывается с помощью больших, острых ножниц для птицы
прямо посередине, так, что видно поперечный разрез всех птиц. Они выглядят
так, как будто они были беременны меньшей по размеру птицей. Индейка была
беременна гусем, у гуся в животе была утка, утка была беременна курицей, а
курица – перепелом. Это было огромное удовольствие. Парад беременных
зародышей птиц, к которым подавался поджаренный пастернак с пастернаковой
лужайки возле нашего дома. Вкуснятина.
Однажды я подслушала разговор своего отца: поздно вечером он
рассказывал своему другу у нас в гостиной, что присутствовать при родах у своей
жены было для него настоящим испытанием. Маме сделали промежностное
сечение, иначе бы все – от влагалища до анального отверстия – порвалось. Он
сказал, что при этом издавался такой звук, как будто жесткую курочку разрезают
посередине ножницами для птиц, вместе с хрящами и всем тем, что скрипит. В
тот вечер он несколько раз изобразил этот звук. «Крришкст». У него отлично
получалось. Друг громко смеялся. Над тем, чего больше всего боятся, смеются
громче всего.
Виноград с начинкой я хочу положить на металлический ночной шкаф. При
этом движении весь виноград падает на пол.
Сейчас я не смогу слезть с кровати и поднять его. Думаю, с зашитой
задницей лучше совсем не двигаться. Так как мне больше нечего делать, и я
сосредотачиваюсь на своих мыслях, я замечаю, что боль усиливается. Мне нужно
отвлечься и принять более сильные обезболивающие. Я звоню. Пусть медсестра
поднимет мне виноград с пола. В то время как я жду помощи, я ничего не делаю,
но только лишь в виде исключения. Я лежу и пялюсь на стену. Светло-светло-
светло-зеленая. Какая же нежная стена. Я ненавижу, когда я сама не могу помочь
себе. Что я не могу спрыгнуть с кровати, чтобы поднять все, что мне нужно. Мне
не нравится полагаться на других. Лучше всего доверять самой себе. В таких
вещах как, например, нанести крем, но и во всех остальных жизненных вопросах
тоже.
Она заходит в палату летящей походкой. Пришла более или менее быстро.
Видимо, в отделении сейчас мало вызовов.
«Вы не могли бы сделать одолжение и поднять виноград?»
Она залазит под кровать и собирает его.
Но она не отдает его мне, а идет с ним к раковине. Что это значит?
«Я его немного сполосну, он же лежал на полу».
Этим фанатам гигиены никогда и в голову не придет спросить: «Вы хотите,
чтобы я помыла Ваш виноград, в конце концов, он лежал на ужасно грязном полу
в больнице, который дважды в день протирают?» Они просто моют, так как
думают, что все так же сильно как они боятся бактерий. Но это не так. А в моем