Влечения
Шрифт:
Дженни подивилась про себя его мужеству. Она подошла к нему и опустилась на краешек обитого ситцем стула рядом.
— Как Шарлотта? — понизив голос, спросила она.
Саймон вновь улыбнулся.
— Самая лучшая девушка на всем белом свете… Теперь, когда я вернулся домой, она навещает меня здесь. Мать неизменно присутствует, боясь оставить нас одних хоть на минуту. Но она еще не знает ни о чем. Иногда, когда никто не стоит над душой, я звоню Шарлотте. Это пока все, чем мы можем похвастаться.
— Когда ты
Саймон оглянулся на дверь, чтобы удостовериться в том, что их никто не подслушивает.
— Скоро, я думаю. Может, на Пасху. Я уже сказал ей, что хотел бы взглянуть на наши семейные драгоценности… Так, ради забавы. На самом деле хочу выбрать для Шарлотты кольцо. — Он рассмеялся. — Мать мне теперь ни в чем не отказывает. Все исполняет, как джинн из бутылки!
— Да, у мамы полным-полно украшений. Там будет из чего выбирать.
— Ты поможешь? — с надеждой в голосе попросил он. — Я не очень в этом деле разбираюсь. Но мне кажется, что Шарлотте понравилось бы кольцо с изумрудом. Мать сказала, что завтра утром достанет все из сейфа и принесет показать.
— Хорошо. Если мне понравится кольцо, я дам тебе знать, — с улыбкой отозвалась Дженни.
В эту минуту в библиотеку вошел Питерс с серебряным подносом, на котором дымилась чашка горячего какао.
— Что-нибудь еще? — вежливо поинтересовался он, ставя поднос на журнальный столик возле Дженни. — Может быть, вам, мистер Саймон?
— Нет, Питерс, благодарю. Ступайте.
Как только они вновь остались одни, Саймон спросил у сестры:
— Скажи, с чего ты вдруг решила уехать жить в Нью-Йорк?
— Я еще не знаю, останусь ли там надолго. — Она пожала плечами. — На годик пока настроилась. А там видно будет.
— Ты стала лучше выглядеть, — мягко проговорил Саймон. — Гораздо лучше. Шарлотта чуть не упала в больнице со стула, когда увидела тебя.
— Меня вдохновила на эти перемены одна знакомая американка — Ребекка Кендал. Она раскрыла мне глаза на многие вещи и показала новую дорогу в жизни, ни много ни мало.
— Это что, одна из подружек твоего папаши?
На минуту брат вновь превратился в того злого и насмешливого Саймона, каким он был до больницы. Дженни поняла, что до примирения между ним и отцом еще далеко.
— Нет, — спокойно ответила она. — Она фотограф и живет со своим агентом, который помог ей добиться большого профессионального успеха. Это удивительная женщина, Саймон! И именно Ребекка дала мне толчок, помогла сдвинуться с мертвой точки.
— Ты смотри. Как бы твой папаша не связал тебя там, в Нью-Йорке, по рукам и ногам.
— Не мой, а наш, Саймон, — тактично поправила она брата. — Не думаю, что это произойдет. Рядом с ним я всегда имела больше свободы, чем любая девушка моих лет.
Брат вздохнул и покачал головой:
—
Дженни задумчиво нахмурилась:
— Наверное, ты прав, Саймон. Признаться, мне кажется, отец сам понял это теперь. В наш последний вечер в Нью-Йорке перед моим отъездом он был очень эмоционален и рассказал мне о том, как неправильно я живу. Это был нелегкий разговор. Я готова была провалиться сквозь землю, Саймон, лишь бы не слышать всех тех вещей. Он говорил, что я инфантильная, не умею жить, не умею даже веселиться…
Саймон усмехнулся:
— Мы с тобой друзья по несчастью, сестричка! — воскликнул он. — Когда мне исполнилось шестнадцать, он провел со мной подобную же беседу. Сказал, что я ни на что не годный разгильдяй и что он вконец разочарован во мне. Неудивительно поэтому, что я к нему отношусь так, как отношусь.
— Да? Ты никогда не рассказывал мне раньше об этом.
— Когда у него что-то выходит не так, как ему надо, он слов не выбирает. И умеет быть симпатягой — в зависимости от обстоятельств. До сих пор ты жила с ним в полном согласии, потому что он хотел иметь возле себя свою любимую игрушку, маленькую дочурку. Он развратил тебя этим отношением.
— Почему? — удивилась Дженни.
— У тебя развился комплекс, сестричка, а это невесело, можешь мне поверить. У меня с матерью примерно такая же ситуация, — подумав, грустно добавил он.
После этих слов они надолго погрузились в молчание, размышляя над своим положением в семье. Первой заговорила Дженни:
— Но ты вышел из-под ее влияния, не так ли? Ты собираешься жениться на Шарлотте… Как к этому отнесется мама? У тебя уже есть какие-то мысли на этот счет?
— Тс-с! — Саймон приложил палец к губам. — Слышишь? — Снаружи донесся скрип автомобильных покрышек о гравий подъездной аллеи. — Это она. Давай сменим тему. Она сейчас войдет сюда.
В следующее мгновение дверь в библиотеку распахнулась и на пороге появилась Анжела, стройная и элегантная в своем твидовом костюме цвета вереска, с ярким шелковым шарфиком, свободно повязанным вокруг шеи.
— Ты оставила свою машину прямо на дороге, Дженни, — сурово проговорила мать. — Будь любезна, отгони ее в гараж.
Дженни поднялась со своего места и приветливо улыбнулась Анжеле:
— Здравствуй, мамочка. Как твои дела? Я так рада тебя снова видеть!
Почувствовав насмешку в голосе дочери, Анжела покраснела, и глаза ее сверкнули негодованием.