Влечения
Шрифт:
Сэр Эдвард задумчиво разглядывал дочь. Она прилетела в Нью-Йорк только сегодня, и по такому случаю они решили отужинать в ресторане «Ле Сирк».
Дженни никогда еще не чувствовала себя так уверенно. И дело было не только в том, что она наконец ощутила себя по-настоящему взрослой. До недавнего времени она лишь играла роль гостеприимной хозяйки званых вечеров и светской женщины, а в глубине души видела в себе ребенка. Теперь на ней было красное платье с медными пуговицами, волосы были хорошо уложены, на лицо аккуратно и умело наложен
— А я не знал, что ты не ладишь с матерью. И только недавняя поездка к Саймону раскрыла мне на это глаза, — заметил сэр Эдвард.
Дженни отвечала неторопливо, тщательно подбирая слова.
— Да нет, нельзя уж так прямо сказать, что мы не ладим. Просто мы с мамой совсем разные. Я постоянно раздражаю ее уже только тем, что я не Саймон. Он ее фаворит и любимец. И таковым являлся с самой колыбели.
— Это неудивительно. Мать зачастую сильнее привязана к сыну, чем к дочери, — заметил сэр Эдвард. — То же самое можно сказать об отношениях отца с дочерью, кстати.
— Вот-вот, к нам это подходит, — с улыбкой проговорила Дженни, радуясь тому, что теперь не боится вслух сказать об этом.
— Совершенно верно, малыш, — мягко сказал он.
— У меня для тебя новости, папа.
Дженни сделала глоток перье и взглянула отцу прямо в глаза, которые были так похожи на ее собственные.
— Хорошие, надеюсь?
— Мне так кажется, Я съехала со своей лондонской квартиры, папа, бросила школу и вообще решила начать новую жизнь в новом мире. Отсюда и все эти внешние изменения, которые ты наблюдаешь во мне. Прическа, одежда, макияж и так далее… Уж не говоря о том, что я похудела почти на восемнадцать фунтов.
— Да, я заметил. Ты преобразилась, — задумчиво проговорил он, внимательно разглядывая дочь. — М-м… ты очень хорошенькая у меня, малыш. Но скажи, ты уверена, что поступила правильно, бросив школу? Что еще ты умеешь делать?
Дженни задели эти слова… Как будто она действительно только и годилась на то, чтобы лепить вместе с детьми тарелки из папье-маше!
— Я ходила на курсы стенографии и машинописи, когда мне было восемнадцать. Я умею вести бухгалтерские книги, — сказала она тоном легкого упрека отцу. — Я решила пока осмотреться. Может, мне удастся найти что-нибудь для себя?
Он с сомнением покачал головой:
— Меня тут же обвинят в фаворитизме, как только я попытаюсь устроить тебя в трест. Но с другой стороны, если ты всерьез надумала остаться в Нью-Йорке, тут надо будет что-нибудь придумать. Я поспрашиваю…
Дженни улыбнулась:
— Нет, папа, умоляю тебя — не делай ничего. Я сама себе найду работу, которая мне понравится и будет по силам. — Она отметила про себя, что отец после этих слов вздохнул с облегчением. — Но у меня есть одна проблема… Можно я погощу у тебя до тех пор, пока не смогу позволить себе снимать квартиру?
— Боже, ну разумеется! Я и не отпущу тебя никуда от себя. Нью-Йорк — опасный город. Молодой женщине в нем нельзя оставаться одной.
— Но Ребекка Кендал, кажется, справляется, — возразила Дженни. — Я позвоню ей. Она обещала пофотографировать меня
— Неплохая мысль! Слушай, почему бы тебе не пригласить ее на ужин? Ребекка — замечательная девушка. Полна кипучей энергии. Бери с нее пример, малыш.
— Мы пригласим и ее друга, — заметила Дженни. Она искренне надеялась, что ее отец не питал слабости к Ребекке, ибо это могло в одночасье разрушить ее дружбу с американкой. — Я, признаться, соскучилась по ней. Мне будет очень приятно повидаться просто так, и без обещанных фотографий. Я была рада, когда она решила в Лондоне погостить немного у меня. Кстати, у тебя есть какие-нибудь новости по делу Мариссы? Как там Слай Капра поживает?
Сэр Эдвард вздрогнул так, словно по его телу пропустили электроток.
— Тише, черт возьми! — сквозь зубы прошипел он и быстро осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться в том, что за ними никто не следит.
Дженни покраснела от смущения. Отцовский гнев застал ее врасплох.
— Прости, я не хотела…
— Мы продолжим этот разговор дома, — сухо и холодно сказал отец.
Глава 16
— Я уверена, что это Джерри звонит, — сказала Ребекка Стирлингу, который лежал с ней рядом. — И вообще мне кажется, что это именно он преследует меня и следит за мной с самого начала.
— А зачем ему это надо, интересно? — задумчиво спросил Стирлинг. Он навил на палец локон ее волос и поцеловал его. — В конце концов, на той злосчастной вечеринке ты сфотографировала не его, а Слая Капру.
— Кто знает? Может, он работает на Слая и действует по его указаниям. Эх, Стирлинг… хотела бы я знать, что мне делать дальше…
— Я считаю, что тебе нужно поехать навестить своих родителей. Пойми, ситуация здесь выходит из-под контроля. А Слай Капра и те люди, которые выполняют его приказы, явно не собираются отступать. Оставаться в Нью-Йорке слишком опасно.
Ребекка повернулась на бок и взглянула на Стирлинга:
— Когда ты наконец уразумеешь, что Слай Капра и Джерри Рибис, если уж на то пошло, при желании достанут меня где угодно, хоть здесь, хоть у родителей. От них нигде не скроешься. Помнишь, как за мной следили в Париже? Как мне угрожали в Лондоне? Бежать куда-то бесполезно, поэтому я предпочитаю оставаться в Нью-Йорке. А вот что мне действительно не помешает, так это защита полиции.
— Верно, но ты ее не получишь по крайней мере до тех пор, пока с дела не снимут О'Хару. И еще. У нас нет никаких улик, с которыми было бы можно обратиться в суд.
— И что мне теперь прикажешь делать? Дожидаться момента, когда на меня нападут, чтобы мне наконец поверили? Так ведь я могу и не уйти живой…
— Во-первых, не надо больше совершать глупостей.
— О чем ты?
— О твоем отклике на газетное объявление о Мариссе! — рявкнул Стирлинг. Пару дней назад Ребекка рассказала ему о том, что хотела, но не смогла встретиться с автором объявления, который мог пролить свет на все случившееся с Мариссой. — Тебе пора всерьез задуматься о своей безопасности. Нет, действительно… поезжай к родителям. Они не дадут тебя в обиду.