Влияние французских архитекторов и инженеров на архитектуру и строительство России XVIII—XX веков
Шрифт:
Часть первая. От Петра Первого до Павла Первого
Вступление: почему в России появилась «галломания»
Давайте откроем «Войну и мир» Льва Николаевича Толстого и посмотрим, как начинается книга: первый абзац великого русского романа написан на чистом французском. Всего в первой главе, где действие происходит в салоне Анны Павловны Шерер, 30 вставок на французском языке. Писатель не фантазировал и не злоупотреблял терпением читателя: в период, предшествующий Великой Отечественной войне, российские дворяне зачастую лучше говорили на французском (общем языке европейских высших слоев того периода), чем на русском. Всего в «Войне и мире» обнаружено 905
Хотя Александр Сергеевич Пушкин никогда не был во Франции, но свои первые стихи писал на языке Мольера и Вольтера. Его Татьяна Ларина «влюблялась в обманы и Ричардсона, и Руссо», а Евгений Онегин «по-французски совершенно мог изъясняться и писал».
Великий русский композитор Петр Ильич Чайковский позаимствовал арию графини из своей оперы «Пиковая дама» из популярной в XVIII веке оперы француза Андре Гретри «Ричард Львиное сердце». Там же, в «Пиковой даме», выговаривают молодым дворянкам: «Не стыдно ль вам плясать по-русски? Fi, quel genre, mesdames…»
Так, через памятники искусства и своей эпохи мы можем сейчас представить степень влияния французских культуры, моды, искусства на высшие круги российского общества. Это влияние было настолько сильно, что получило название «галломания».
И если на момент окончания царствования Софьи (конец XVII века) в Москве было почти невозможно найти книгу на французском языке, то спустя пятьдесят лет не владеть французским языком знатному человеку становится чуть ли не неприлично. Более того, хлынувшие в Россию рекой сочинения на французском языке заставили отечественных мастеров пера (многие из них занимались переводами с французского) всерьез задуматься о неприспособленности и архаичности родного языка (по-прежнему имевшего сильные связи с церковнославянским) для поэзии, прозы или философских сочинений. Французский язык на тот момент уже выработал необходимые нормы, что и позволило ему стать для образованных кругов Европы чем-то вроде английского для мира в XXI веке. Доходило до комичного: для понятий, например, в книгах Вольтера или Дидро просто не существовало аналогов в русском языке, и переводчики вынуждены были использовать громоздкие языковые конструкции.
Французская культура возникла на стыке романской и германской цивилизаций, что позволило ей впитать лучшие достижения обеих. Философская мысль, представленная в первую очередь рационалистскими идеями Декарта, ставила во главу угла человека и его разум. При этом не оспаривалось право короля на абсолютную власть, однако поощрялось соблюдение законов и прав общества. Прогресс в обществе влиял на развитие естественных наук, архитектуры и искусств.
Особенно ценилось в Европе умение французов вести себя в обществе, соблюдать этикет, что считалось эталоном для аристократических кругов других стран (и «этикет», и «эталон», конечно же, пришли к нам из французского). Влияние Парижа простиралось даже на вечного исторического соперника, Англию.
Притягательность французской культуры «заставляла» ориентироваться на принятые в Париже этикет, моды, воспитание и образование, а это, в свою очередь, подогревало интерес к путешествиям во Францию, к изучению французского языка и обучению ему своих детей, к найму французских гувернанток и учителей по танцам – и так далее.
Давайте проследим истоки «галломании» в глубине веков. Что связывало Россию и Францию в допетровские времена? Пожалуй, не так и много: Россия была для европейцев, включая наследников галлов, слишком далекой и непонятной страной. Те контакты, что все же случались, были скорее спорадическим явлением. Например, согласно мнению исследователя В. П. Даркевича, считается, что в XII веке суздальские и владимирские резчики и строители пользовались услугами мастеров из Франции, привнесших в убранство Димитровского собора в Суздале несомненные черты романского стиля, господствовавшего в то время в Западной Европе. Отдельные предметы церковной
Позднее, в XVII веке, в Россию проникли традиционные французские рыцарские повести, сюжеты которых смешивались с русскими сказаниями про богатырей (например, «О Бове-королевиче», «О Петре Златые Ключи»).
Серьезные изменения в отношениях двух стран произошли в годы правления Петра I. Почему именно Франция привлекла столь пристальный интерес российского императора?
Петру I была близка концепция французского абсолютизма. Неслучайно император перед собственным визитом отправляет во Францию в 1701 году агента П. В. Постникова, а позднее, в 1705 году, – русского посла в Голландии А. А. Матвеева, чтобы изучать различные аспекты функционирования французского общества. Судя по запискам Матвеева, представленным Петру, он досконально изучил взаимоотношения короля и его поданных, обязанности французских чиновников, уделив отдельное внимание организации армии и флота. Также российского императора интересуют достижения в естественных науках, архитектуре, искусстве и даже пользующиеся в Париже популярностью развлечения.
Сподвижники Петра также рассматривают Францию как «годный» пример для подражания. Вот что пишет государственный деятель начала XVII века Василий Никитич Татищев в одном из своих трудов: «Франция есть государство самовластное, более нежели Италия, Гишпания, Германия и Польша. Властью государя правится, однако ж к расширению наук не токмо не препятствует, но паче любомудрием государей и прилежностью подданных от – часу науки умножаются и процветают».
Французский абсолютизм пропагандировался в России благодаря переводам книг Джулио Мазарини «Краткая книжица политичных обходительных поступков» (1709) и кардинала Ришелье «Политическое завещание» (1725).
В 1715 году умер король Людовик XIV, и на престол формально заступил пятилетний Людовик XV. Пользуясь возникшей ситуацией, Петр I пишет находящемуся в Париже русскому посланнику К. Зотову, чтобы тот «держал в поле зрения» мастеров, работавших при дворе прежнего короля, с целью возможного приглашения в Россию.
Русский царь также дает задание приближенному ко двору Ж. Лефорту завербовать «ценные кадры» – иностранных мастеров различных специальностей (включая те специальности, которые даже не существовали пока что в России). Так в Санкт-Петербурге оказались скульптор Николя Пино, архитектор Жан-Батист Леблон, художник Луи Каравак и другие специалисты.
Стоит отметить, что при жизни Людовика XIV, боровшегося во Франции с гугенотами, некоторые мастера-протестанты добровольно переселялись в Россию, где они не испытывали проблем со своим вероисповеданием. Количество мастеров, прибывших из Франции, было столь велико, что на Васильевском острове в Санкт-Петербурге образовалась «Французская слобода».
Важно сказать, что перед приехавшими мастерами ставилась задача не только выполнить те или иные работы, но и обучить своему ремеслу/искусству русских работников. Так действовала «мягкая сила» влияния Франции на Россию.
Но сферой архитектуры и искусств влияние не ограничивалось – оно проявлялось и в быту. Уже после исторического визита Петра во Францию в Санкт-Петербурге с его легкой руки стали популярны «ассамблеи», нечто вроде дворянских собраний с элементами балов, популяризирующие манеру общения «на французский лад» и французскую культуру в самых разных ее проявлениях.
Такова была картина накануне визита Петра во Францию, который непосредственно повлиял на дальнейшие связи двух стран, в том числе положил начало быстро растущему влиянию Франции на Россию в сфере архитектуры. Стоит сказать, что в эпоху правления Людовика XIV именно Франция занимает место законодателя мод в европейской (и мировой) архитектуре, смещая с этого пьедестала Италию.