Влиятельные джентльмены
Шрифт:
– Прямо вот так сам и попросил?
– Самолично. Час назад, – Слава прикинул, стоит ли выкладывать и то, что домой он опоздал из-за разговора с Алексом. Но решил от греха повременить, оставив этот довод на крайний случай.
– Это может менять дело, – задумалась Надя. Велецкого она крепко уважала, хотя никогда особо не понимала. – Что сулил тебе?
– Ничего не сулил… – растерялся Слава. Ему показалось, что ответ был неверным, и теперь разрешения он не получит.
– Это хорошо, – неожиданно ещё больше смягчилась его супруга. Теперь она слушала со вниманием, и даже отложила мужнину рубаху, взятую было для штопки. – Ежели не сулил, значит желает, чтобы ты за дружбу ему помог. Товарищ из него надёжный, это я нутром чую. Хоть
– Он не выпендрёжник, – в том, что не касалось его лично, Слава готов был спорить с супругой.
– Выпендрёжник, да ещё первосортный. Оттого таким скромником и держится – самая их, первосортных, манера. Но совесть в нём есть, даром что барин. Только ты всё одно уши не развешивай. Ни с Велецким своим, ни в конторе. Помни: ты можешь сработать так, чтобы не привлечь внимания. Ну а теперь главное: что сработать-то нужно?
Копировальные манипуляции Славы выглядели бы по всему подозрительно, но, как было завещано, не должны были привлечь внимания: Слава всё продумал. После окончания пятничного рабочего дня, когда в конторе уже точно никого, он пойдёт к копиру и быстро всё сделает. Предосторожности были необходимы: новенький аппарат Ксерокса, прибывший в контору на Святки взамен неисправного, пользовался, как и предыдущий, известной популярностью. Круглый день возле него кто-то ошивался: то по работе что-то скопировать, то, бывало, и по личной необходимости. Большей популярностью в агентстве пользовался только Паша Дюхин у молоденьких курсисток. Бывший, по твёрдому убеждению Славы, прощелыгой и позёром.
Лет с пять или шесть тому Паша, тогда ещё незаметный начинающий клерк, всерьёз покушался на соблазнение Славиной супруги – но те времена остались в прошлом и для него, и для Надежды. Сейчас он расточал свою энергию всё больше на юных незамужних барышень, без тени сомнения почитая себя неотразимым и существующим в этом мире лишь для того, чтобы осчастливить как можно большее число оных пикантными амурными утехами.
С некоторых пор одевался Паша хорошо, щеголял неуместным в конторе дорогим парфюмом, а третьего месяца даже умудрился разжиться русским авто, да притом сразу из последних моделей. По Славиным подсчётам, конторское жалование должно было закончиться аккурат на первых двух пунктах, а о третьем и помышлять не приходилось. Однако Паша даже на самые бесцеремонные вопросы небрежно пояснял что-то про наследство, полученное от состоятельного дядюшки – то ли губернского врача, то ли директора гимназии. Со слов счастливца, и в конторе-то он остался служить лишь затем, что состоятельным господам положено помогать слабым и нуждающимся, а его-де призвание помогать им именно поиском работы…
И надо же было такому случиться, что вечером пятницы в безлюдном уже агентстве Славу над копировальным аппаратом застал именно Паша!
– Всё работу на дом берешь? – глянув Славе через плечо на анкеты, ухмыльнулся он. – Ну-ну… Трудись, братан!
Подмигнул, похлопал по спине – да только его и видели! От плебейских манер дядюшкино наследство не лечит, в этом Слава не сомневался.
Чёрная зависть не добавляла расположения к удачливому коллеге.
«Ага, вот поспрошает ужо тебя Охранка-то!» – радостно подумал Слава, заметив на очередной копии Пашин штемпель. А значит, ежели Александр Климентович прав, то вполне может статься, что и из Пашиных клиентов кто-то дурманом торговал, – и тогда уж Паше не отвертеться от беседы с неприятными людьми в стильных синих мундирах с золотыми воротниками. Сам Слава с Охранным отделением ни разу не сталкивался, но по старой обывательской традиции почитал офицеров оного людьми неприятными, аморальными и жестокими. За исключением разве что милейшего майора Велецкого. Ну так это лишь исключение, подтверждающее…
Слава задержал дыхание и вытаращился на очередной скопированный лист.
На всех до единой анкетах потенциальных зельекурьеров стоял один и тот же гриф. Гриф с фамилией Паши, чьи беспардонные «Топкапы» ещё наполняли миазмами воздух.
От догадки Слава похолодел. Ему очень захотелось, чтобы рядом сейчас оказался добрейший Александр Климентович!
И хоть Алекс был далеко, рядом был телефон. Слава не с первого раза набрал домашний номер майора и выдохнул с облегчением, услышав на другом конце провода его голос.
Алекс выслушал, деликатно не перебивая, и переспрашивая лишь в тех моментах, которые у Славы получались совсем уж сумбурными… Как только Слава выложил всё, а что-то и не по одному разу, Велецкий строго велел ему не паниковать и не отлучаться из конторы, пообещав заехать за ним самое большое через полчаса.
Легко сказать «не паниковать»!
Как Слава и планировал, контора была уже совершенно пуста, а потому казалась особенно зловещей. А что, ежели сюда заявится Паша? Он ведь видел – как пить дать, видел – чьи анкеты Слава копирует! А если при Паше будет револьвер, пусть даже гражданский? Это Славе на оружие денег не хватало, а у Паши-то оно всяко водилось… А если, ещё того хуже, этот злыдень заявится сюда со своими подельниками? Ведь намекал как-то туманно Алекс на то, что дурман могут везти из-за границы… Кто? Якудза, кто же ещё! А японцы драться горазды…
С этими мыслями, распихав как умел копии злосчастных анкет за пазуху, дрожа и часто чертыхаясь, Слава выскочил на улицу. Эх, сейчас бы мотоизвозчика! Но двугривенного, что завалялся у него в кармане, не хватит и на самый дешёвый таксомотор. Надо быстро, быстро, не привлекая внимания и не вызывая подозрений пройти два квартала, потом свернуть направо, потом в спасительную арку, взбежать в квартиру на седьмом этаже и уж оттуда телефонировать Велецкому…
План почти удался. Свернув в арку родного дома и пройдя пару шагов, Слава вдруг услышал за спиной тихий хруст примятого снега, но успел лишь испугаться – уже через секунду он ощутил удар тяжёлым по темечку и упал без чувств.
Редкость всё-таки в Российском содружестве, когда мануфактура останавливается и запустевает. Но бывает. Мало ли – владелец ли обанкротился, грунт ли поплыл, а то и вовсе жители деревеньки поблизости ходатайствовали по инстанциям, что шум и грязь жить-де мешают, а местная управа возьми, да прислушайся… Всякое возможно.
Но ещё б'oльшая редкость – когда уже запустевшая мануфактура вдруг в один день оживает, словно и не закрывалась. Это всегда странно.
Именно такую странность обнаружили жители деревни Низовка под Петроградом с полгода тому.
Стояла там бывшая швейная мануфактура, пустела себе потихоньку после того, как хозяин лет двадцать назад то ли пропал, то ли не с теми партнёрами где-то за границей дела попробовал вести… Да только вдруг стала она оживать.
Деревенские, понятное дело, сразу же сообщили городовому, а городовой поехал проверить. По документам вышло, что купил землю со зданиями за бесценок какой-то петроградец, и теперь держит там склад в старых стенах, чтобы на стройке сэкономить. На том и успокоились. Лишь мальчишки разных возрастов стали не по ржавым цехам лазить, а тайком из кустов с ближайшего пригорка через стену смотреть. Теперь внутрь совсем нельзя – охрана вроде – но хоть так поглазеть бы!
По большей части, правда, смотреть было не на что. Приезжали какие-то машины, из них выгружали одни ящики, потом загружали другие, потом машины уезжали. Скучно.
Но только не этим морозным утром.
Два третьеклассника местной земской школы, Спиря и Егорка, пришли к наблюдательному пункту на пригорке пораньше, чтобы потом ещё успеть на все уроки. Ну или почти на все… Егорка только что переехал в Низовку с родителями, а потому мануфактуры ещё не видал. Спиря, как завсегдатай, посчитал своим долгом показать новичку главную достопримечательность. Чистописание с естествознанием могут и подождать!