Вляп

Бирюк В.

Про то как "принял дары и отдал им..." - в летописях есть - эпизод государственной истории, раздел - межгосударственные договора. А вот про то как горели города и веси, как сжигая свои поля, свой же хлеб уходили на север, как их перехватывали... Кого зарезали, кого в полон угнали, кто пробился - ушёл. Это не государственная история -- народная. Быдловская. Не любят здесь вспоминать об этом.

А в моё время, в моей России о Приднестровье кто вспоминает? Как июньской ночью румынские батареи били по кварталам новостроек. Очень удобно наводиться по белым платьям - выпускной вечер в школах. Как бежали через мост обрюхатившиеся мужики-ополченцы.

Кто в трениках и в майке на голое тело, кто в костюме с галстуком, кто уже в "партизанской" гимнастёрке, с калашами и ППШ... Как пришёл и потом лёг почти полным составом добровольческий батальон... Вспомнился человек, который мне об этом рассказывал. Где-то ночью, в тамбуре какого-то "весёлого". Как стояли у него в глазах слезы, когда он вспоминал земляков своих. Смолян, что там остались... Смоленцы... В моем времени Поднестровье устояло, а здесь - нет. Может потому что Смоленск здесь уже был, а вот подмоги...

А потом пришёл генерал Лебедь и велел всем "выйти из сумерок" или убираться во тьму. Здесь тоже был свой лебедь. Тотем половецкий. Всё накрыл...

Поганые...

И вот последнее окошко.

Ростик - великий князь киевский Ростислав Мстиславич - велел полкам собираться. Пойдут киевские дружины в лодейный поход. Пробивать очередное окно в Европу. Точнее - хотя бы проход до следующей двери - до Босфора. Так ведь и Пётр дырку недалёкую прорубил - только до Зундов.

И мой идет, Хотеней Ратиборович. Со своей боярской дружиной. Подарков, поди, привезёт. А может и нет - какие с разбойников прикрасы? Живой бы вернулся... А то... А то мне тогда просто хана. "Княжна персиянская" боярыне в хозяйстве не нужна. А вот малёк, который её изображал - просто опасен. Дело-то задумано было как обман одного из княжьих ближников. Тогда - или ножом по горлу. Как кузнеца. Или - в куль и в воду - Днепр вот он. Получается, что мне не только надо Хотенея ублажить, а еще чтоб он живым из похода вернулся. Молится что ль начать? Или с ним в поход напросится? А толку? В сече мечами махать - от меня пользы... Разве что по дороге польза будет - "снимать напряжение с чресл молодеческих". Ага, на лодии, полной гребцов...

Хотеней пропустил одно воскресенье - "ой там спор из-за межей был. Говорят аж до крови смерды сцепились. Кабы не господин - поубивались бы". Потом второе - "в Вышгород ускакал. Лодии там добрые есть для похода и недорого".

Я ждал и учился. В кириллице 43 буквы. "Буки" с "ведями", как я когда-то боялся, складывать не придётся, поскольку у "буки" числового значения нет. Разве что "веди" с "глаголем". Или с юсом малым. А "большой йотированный юс" себе представляете? Вот... А здесь этим пишут.

А потом вдруг прибежала служанка: "княжну персиянскую господин к себе требует.
– Куда?
– Дык... в баню. Хи-хи. Быстро. Хи-хи". Сборы по тревоге. Короткий спор: одевать чулочки или нет. Да. Лучше перекланяться, чем недокланяться. Никаб на голову и рубаху подлиннее на плечи под паранджой. Юлька корчажку со смазкой в руки суёт, Фатима за руку тянет, служанка хихикает да подгоняет. На случку - бегом. Добежали до бани, вдох-выдох, под взглядами пары ухмыляющихся мужиков - один внутрь, в предбанник. Оп-па а... А там - полно народу, человек 15. Все уже выпивши, разгорячённые. Они тут что, групповуху задумали? На мою тощую задницу?

– - А, так вот она, княжна персиянская, которая самому Хотенею уд заворотила!

– - Не заворотила, а на место пришила. Это у него прежде завернут был, только до дерьма и доставал, а теперича и до матки достанет.

– - А чем же она шила-пришивала? А покажи нам, Хотеней, где у ей напёрсточек такой волшебный.

Нормально, вроде не Хотенеева задумка. Над ним смеются, остроумничают. Только плохо - меня непрерывно крутят, вертят, дёргают. Паранджа эта сразу сбилась, ничего не видно, как кот в мешке. Ничего не сделать. Только если они сейчас мне паранджу с рубахой на голову задерут, а у меня не штаны, а эти мои "чулочки" на идиотской ленточке-поясе... С большим бантом сзади. И не очень большим, но весьма выразительным хозяйством спереди. И тогда - абзац и писец. Сразу. А эти-то все круче, уже и ущипнуть лезут, и прижать пытаются, лапают. Ну, положим, в этом пыльном мешке много не нащупаешь. Рука сунулась под паранджу, за живот ущипнуть. Ну я по ней и врезал. Попал удачно. И тут с меня паранджу сдёрнули. А вот и облом вам, на мне еще никаб есть. И он-то у меня прямо к ошейнику завязками крепится. Как та шапка у казака:

"Но шапку выдаст только с бою

И то -- лишь вместо с головою"

нету у меня в головном платке никакого доноса "Царю Петру от Кочубея". Но - сдёрнуть только с головой. Хоть какая-то польза. И рубаху сам выбирал - до лодыжек. Для пролонгирования, так сказать, процесса.

Паранджу сорвали - теперь хоть вижу обстановку. Хотеней в углу, в него какой-то чудик с длинной белой бородой вцепился. Разговоры разговаривают. А Корней - рядом со мной стоит, руки в боки - улыбается. Сволочь. Хоть бы вступился - господин-то у нас один. Остальные - кто Хотенеев разговор слушает, кто на меня смотрит. Двое возле меня - один чадру разглядывает, другой просто глазами лупает. Я к Хотенею шаг - еще один с лавки встаёт, ухмыляется. Нехорошо так зубы скалит. Однозначно. Похоже, я тут серьёзно попал. Как Масяня в Москву.

А не играли вы ребята в регби. Влево-вправо, вперёд и в бок. И рыбкой под стол. Чуть не убился. Здесь почти все столы на козлах. Плечом - об перекладинку нижнюю. Но проскочил. Выкарабкался. Прямо Хотенею под бочок. Ку-ку, дяденьки. Спереди стол, с одного боку Хотеней, с другого и сзади - стены. Тут до Хотенея дошло, что у него что-то под боком шебуршится. Оборотил господин ко мне лицо своё белое. Мда. Скорее -- красное. О, да ты миленький уже никакой. Тебя бы в постельку и рассолу по утру по-больше.

– - Ты?

Я чуть не ответил. В полный голос. То-то бы смеха было бы когда немая персиянская княжна господина своего матом покрыла.

– - А мы тут как раз о тебе речь ведём. Ты плясать-то умеешь?

Я киваю. Класс. Сейчас будем делать танцы на столе в бане. Вертеп вполне в стиле. Тут я Прокопия увидал. Тяжело Степаниде - она-то в баню с мужиками и пошла бы - выпить, поговорить, да вот мужики - разбегутся. Приходится Прокопия посылать. Киваю ему на господина и чашу господскую подталкиваю. Видишь же - набрался. Не реагирует. А вот мой-то вещает как труба-геликон над ухом.

– - Да ты не пьёшь! Налить!

И к старцу

– - Ну так как, скажешь Гордею своё слово?

– - Сказать-то скажу. Да только он мнит - после похода.

– - Ну и пошёл он.

И своей чашей в стену. Гомон стих. Все враз заткнулись.

– - После похода - мне либо молебен, либо другую возьму. Без гонора Гордеевского да по-богаче. А он клятву порушит. Побратиму данную. Так и передай.

Тут, наконец, у Прокопия заработало. Что там у него есть - соображалкой я бы не назвал, но включилось.