Влюбить и не влюбиться
Шрифт:
— Ничего! Если я вам так мешаю, то хорошо я могу уехать! — бросила я, и поспешила к двери, как врезалась в маму.
— Никушь, что-то случилось? Почему вы с отцом орете на весь ресторан?
— Ничего не случилось мам! Просто я видимо вам мешаю! Да, папа!? — крикнула я и, обойдя родительницу, поспешила убегать оттуда как можно скорее.
Так, где здесь в городе был карьер? Через главную улицу, лес, и я на месте.
Злость, обида, и дикая боль переполняла меня, что хотелось куда-то её выместить, что я как какая-то пятиклашка, которая получила двойку по математике иду
— Князева!? Офигеть! Ты что ли!? — раздался где-то рядом женский голос.
Поднимаю глаза, и… несите мне унитаз в руки, я блевать.
— Привет, Ксюша! — криво улыбаясь, сказала я, одной из главных подстилок Соколова.
Теперь то, что мне злиться на Ксюшу, я вошла в её ряды, стала такой же дурой, что связалась с этой не до птицей.
— Ты тут, какими судьбами? Вроде же в Москву укатила? Ты так изменилась! Это просто немыслимо! — начала лепетать Ксюша, ходя вокруг меня, рассматривая каждый миллиметр кожи.
— Да так, по родителям очень соскучилась. Слушай, я немного тороплюсь, давай как-нибудь, потом поговорим? — Нет! Но ей знать об этом не обязательно, — Хорошо?
— Ладно, не буду тебя задерживать, — сказала она, и я, ускорив шаг, поспешила до карьера.
— Стой, а ты куда!? — кричала она мне в след.
— На карьер! — я сказала правду, потому что я знаю, что она боится воды.
Сыкуха.
Жизнь изменилась, и я изменилась. Сегодня я первый раз в жизни накричала на своих родителей. Да, я делала это и раньше, из-за еды, учебы, переходный возраст и т. д., но это не то, как было сегодня. Чувствую ли я себя виноватой? Как странно, но нет. Мама с папой и половины не знают, что происходит у меня в жизни. Они лишь поселились на верхушке айсберга. Да, даже Крис недалеко от родителей скатилась. Да и Злата, только поселилась там.
Никто не знает большую часть моей жизни, как я в детстве сбегала по ночам на карьер и рыдала там, когда все думали, что я мирно сплю в своей комнате. Как меня унижали в школе, когда все думали, что это простые шутки, а на самом деле травля. Как я была игрушкой, с которой любили поиграть, а все думали, что я счастлива, раз на лице улыбка. Как в универе меня чуть не изнасиловали, и я сбежала в универ к сестре, когда все думали что мне просто далеко туда ехать, но даже здесь я получила новую и, наверное, самую сильную боль. Соколов — моя отдельная доза боли.
Поднимаю голову к небу и задаю всего один вопрос.
— Почему именно Соколов?
Нет, ну, действительно, почему именно он? Саша, всегда и всю жизнь как я знаю его, издевался надо мной, унижал, смеялся, играл, но я все равно слепо верила ему, его словам, и даже фальшивым действиям в мою сторону, которые делались ради денег, машины или на то, что они там спорили, я не знаю, но факт остается фактом.
Наконец-то добравшись до карьера, я смогла вздохнуть полной грудью, смахивая слезы со своих щек. Наверное, своей лучшей подругой я могу назвать только природу. Именно она знает всех моих тараканов, проблем, комплексов, радости и боли…..
Подхожу к краю обрыва, и просто смотрю вниз. Вода уже потихоньку покрывается льдом. Я смотрю вниз и просто вспоминаю
Сначала он издевался, и убивал меня морально, а когда я изменилась, то Саша смог убить мое сердце. Перед глазами возникает абсолютно каждые слово, момент, прикосновения с Сашей, как слезы, так и улыбка. Он дарил мне слезы, и заставлял улыбаться. Он за этот короткий срок смог стать многим, и вот так просто ушел.
Кошки на сердце скребут когтями с размером как у росомахи. Душу искромсали ножи в виде слов. А из глаз хлещут слезы, когда я понимаю, что этот человек уже просто убил меня. Меня настолько сильно поглотила боль, что я решила наконец-то выпустить её наружу, закричав во всю силу. Кричала на весь лес, что лед мог с легкостью потрескаться.
— Ника!!! — остановилась я только тогда, когда услышала его голос.
— Саша? — проговорила я губами, потому что сорвала голос.
Глава 37
— Ника!!! — когда я услышала его голос, меня как будто бы ударили током.
— Саша? — беззвучно произнесла губами я, так как от криков боли, сорвала голос.
Мы стояли в нескольких метрах друг от друга и не могли пошевелиться. От соприкосновения наших взглядов, тело парализовало, а слова и мысли испарились. Я столько раз за эти дни представляла нашу встречу как минимум через месяц и постоянно думала: что ему сказать?
Идей было много: от бешеной ненависти до слов и клятв о любви. А сейчас все мои мысли, разум, слова убежали, спрятались, захлопнули дверь, и закрыли её на тысячи замков, оставляя меня наедине с чувствами к этому человеку, которого я ненавижу.
Мне казалось, что все свои слезы я уже выплакала, но когда в нос ударил любимый аромат одеколона Соколова, соленая вода вновь появилась на моих щеках всего от воспоминания тех слов, которые ранили и разрушили мои розовые очки.
«Спорим, и недели не пройдет, как эта экс-толстушка падет к моим ногам?»…
Спор. Спор. Спор. Эта мысль у меня заела как пластинка, и такое ощущение, что я хожу по краю разбитого стекла.
Прихожу в чувства только тогда, когда Саша касается моей щеки. Это касание действует как самая сильная и болезненная пощечина, которая оживляет меня, и я снова могу говорить и шевелиться.
— Что тебе нужно? — сквозь зубы говорю я, откидывая его руку с моего лица, и делаю несколько шагов назад, но он вновь делает шаги вперед, — Соколов, держи дистанцию, иначе моя рука может дернуться так, что ты полетишь головой вниз с этого карьера!
— Ты злишься на меня? — совершенно спокойно спрашивает он, будто для него это уже норма.
— Стоп! Ты сейчас серьезно!? Злюсь ли я!? Пернатый, ты себя слышишь!? — смеялась я.
Ну, все, приехали! Истерика!
Я просто начинаю дико смеяться над его словами. Злюсь ли я!? Он ещё спрашивает. Конечно, я злюсь, хоть сейчас и ржу как конь, но это ничего. Он бы ещё спросил, обиделась ли я!? Или нет! Он бы ещё спросил у меня вместе ли мы!? Вот умора!