Влюбиться без памяти
Шрифт:
– Это плохо. Ты должна отдать кольцо.
Киваю.
– Я собиралась это сделать с самого начала, но оно не снимается!
Кричу, надрываясь, но мой крик уносит ветер. При этих словах мужчина запрокидывает руки и падает в бездну. Я, ничего не соображая, прыгаю вслед за ним, мгновенно ощущая состояние лёгкости и полёта. Господи, где я и куда мы с Кожевниковым падаем?
Моё тело ускоряется, и я понимаю, что неизбежно сейчас разобьюсь о землю, разлечусь на мелкие кусочки, и всё для меня будет кончено. Будет только один плюс в этой грустной истории – то, что мы с красавчиком умрём в один день, как настоящие пылкие влюблённые.
Хотя, это, конечно, слабое утешение.
Слышу какое-то тарахтение, и оно почти парализует меня. Что это? Страх сковывает моё тело, и я не в силах пошевелиться, открываю рот. В горле пересыхает и я, издав нечеловеческий крик, открываю глаза, уставившись в родной потолок своей спальни.
Уф, я дома и мне приснился какой-то дурной сон.
Ужасно…
Тут же на тумбочке начинает вибрировать мой мобильный телефон, и я понимаю, что разбудило меня, спася от опасности разбиться. На экране высвечивается незнакомый номер и я, откашлявшись, беру трубку.
– Евгения Васильевна Королёва?
– Да.
Протираю глаза, приподнимая голову с подушки. Кому понадобилось будить меня в такую рань, в мой законный выходной? Да ещё и так официально представляться? Обычно ничего хорошего такие люди не говорят, принося дурные вести.
Часы на тумбочки показывают начало девятого, мерно тикая секундной стрелкой, и я с раздражением бью кулаком по влажной подушке, отсыревшей от моей головы. Видно, неприятный сон вызвал во мне бурю эмоций, и я даже вспотела во сне, падая в бездну.
Моргаю глазами, чтобы побыстрее прийти в себя, и заставить глаза, наконец, открыться. Чёрт, а я надеялась поспать сегодня подольше. Чуть не крякнув от досады в телефонную трубку, вслушиваюсь в слова неожиданно позвонившего мужчины.
– Вас беспокоит капитан Торопов, я расследую дело о нападении на Кожевникова Антона Михайловича.
Сажусь на кровати, приглаживая пятернёй спутанную шевелюру, и в панике оглядываюсь, ища на тумбочке свои очки. Быстро напяливаю их на свой нос, мигом приводя себя в равновесие. Сон мгновенно улетучился, а сердце бешено застучало, боясь услышать какую-то неприятную информацию.
– Ему стало хуже?
– Нет-нет, вроде бы, всё в порядке, в прочем, я не доктор. Мне позвонил его лечащий врач и сказал, что после завтрака Антона Михайловича должны перевести в палату. Я хотел попросить вас приехать в больницу к полудню, чтобы опросить вас обоих. Мне сообщили ваш номер телефона и сказали, что именно вы были свидетелем нападения.
– Хорошо, я приеду.
– Меня зовут Григорий Егорович, я буду ждать вас. Если вдруг не наткнётесь на меня сразу же, спросите моих коллег. Со мной будет пара стажёров.
– Угу.
– До свидания.
Полицейский отключается первым, а я ещё несколько секунд перевариваю полученную информацию, тупо глядя на светящийся экран мобильного телефона.
Скорее всего, Григорий Егорович – довольно пожилой мужчина. Не знаю, почему у меня возникли такие ассоциации. Может, потому что я давно не слышала во дворе детей с такими именами, а может я безнадёжно отстала от жизни, ведь сама, в свои двадцать шесть лет, отпрысками пока так и не обзавелась.
У полицейского был уставший голос – возможно, он уже несколько часов был на работе, занимаясь делом Антона Михайловича.
А я тут сплю.
Срываюсь с места и несусь в ванную – нужно успеть привести себя в порядок и позавтракать. Очень надеюсь, что не столкнусь, нос к носу с надоедливой Дианой Леонидовной, потому как собираюсь шубку, кольцо и вещи Кожевникова оставить у него в палате – и пусть делает с ними, что хочет. Иначе, совесть просто сожрёт меня с потрохами.
Встречи с маменькой Антона Михайловича доставляют мне жуткий дискомфорт ещё и потому, что мне приходится постоянно пить антигистаминные, чтобы не мучиться от навязчивого, удушливого кашля, вызванного едкими духами женщины.
Конечно, вечером мы снова созвонились с Галиной, чтобы обсудить мои дальнейшие действия. Мне нужен был совет подруги, ведь я во что бы то ни стало, хотела расставить точки над «i», и признаться, что я не та, за кого все меня принимают.
– Не вздумай признаваться, что это не так.
– Но я не могу.
– Дура ты! Побудь невестой, что тебе стоит? Зато, получив доступ к телу красавчика бизнесмена ты сможешь делать с ним всё, что захочешь.
– Фу, о чём ты думаешь?
Мои ладони мигом потеют, сердце заходится в бешеном ритме, а внизу живота резко теплеет и сжимается какой-то мягкий комок. Но я, ни за что не признаюсь подруге, что я, конечно, мечтаю оказаться в объятиях Антона Михайловича. Иначе она от меня не отстанет.
– И ничего не фу! Сколько ты уже без мужика? Да ты полгода таскалась за этим бизнесменом, крутясь с подносом у его столика и подолгу прихорашиваясь у зеркала, в надежде получить хоть какой-то скупой комплимент. Теперь он твой! Неужели не хочешь, наконец, пощупать свою мечту?
– Ты что, я не собираюсь с ним спать. Я просто хочу, чтобы он в меня влюбился без памяти.
– Тогда молчи.
Но я так не могу. Кольцо, как и всё остальное, я обязана вернуть истинному владельцу. Ведь к настоящей любви все эти мнимые ценности не имеют никакого отношения. Тем более, после ночного кошмара, я точно уверена – кольцо я просто обязана вернуть, иначе не смогу спокойно спать.
Отчаянно намыливаю руку, и пытаюсь стянуть обручальное кольцо, по праву принадлежащее Юлии, со своего пальца. Мне во что бы то ни стало нужно это сделать – я не хочу больше никого обманывать. Если уж нам суждено быть вместе, то это должно произойти без обмана. Может, сработает Галкино предсказание – Антон узнает, что именно я спасла его от верной гибели, и влюбится в меня.
Яростно намылив конечность пенистым гелем для душа с запахом кокоса, начинаю крутить кольцо, и с радостью понимаю, что оно начинает двигаться. Огромный бриллиант, ярко сияет ровными гранями в моей руке, и я с сожалением понимаю, что больше мне никогда не удастся примерить на себя такое дорогое ювелирное изделие.