Влюбиться в катастрофу
Шрифт:
– А во второй можно?
– Я, уже в отчаянье, медленно повернула голову и увидела того, кто это осмелился сказать; это был никто иной, как Стас, находившийся все в той же позе с телефоном в руках. Он ещё умудрился и подмигнуть мне. Что, простите?
– Замолчи, Белов!
– Гаркнула на него Зинаида Павловна.
– Твои реплики тут совершенно ни к месту. Так что, закрой свой рот и сиди смирно.
– А ваши? К месту, да?
– Он так и продолжал контрнаступление и, очевидно, выигрывал.
– Ты совсем охамел, Белов?!
– и тут, как по закону жанра, прозвенел звонок с урока, отразившийся слишком громкой трелью в моих ушах.
Женщина совсем забыла про меня, продолжая сверлить яростным взглядом парня, которому было совершенно плевать на все ее выпады.
– Вот и звонок, - будто открыв Америку, парень поднялся из-за парты, одним движением руки смахнул тетрадь и ручку в сумку и, вальяжно обойдя учительницу, бросил: - Очень интересный был урок. Спасибо, наисветлейшая Зинаида Павловна.
– И вышел из помещения под аплодисменты и смешки в сторону разъяренной женщины.
***
– Жесть, - одно слово, а сколько смысла. Женя сидела на подоконнике в школьном коридоре и медленно ела черничный маффин, все еще под впечатлением минувшего урока географии. Если бы уроком...
– Я, конечно, много раз видела как Белов пререкается с учителями, но сегодня, он действительно, концерт устроил. Прям-таки, превзошел самого себя.
– Ты хочешь сказать, что он подобного ещё ни разу не вытворял?
– Заправив непослушные локоны за уши, я также запрыгнула на подоконник, присоединившись к возбуждённой ситуацией блондинке.
– По нему не скажешь.
Она немного задумалась и, вскоре, ответ выдала отрицательный:
– Нет. Обычно, он отпускал «шпильки» в сторону учителей, но сегодня, этот умалишённый в открытую бросил вызов инквизиторше. Да, она на первой же контрольной живьем с него не слезет!
– Девушка удивленно мотнула головой и забросила последний кусочек кекса себе в рот.
– Ты сказала «инквизиторша»?
– Все, пора писать письмо в «Битву экстрасенсов».
– Да, её все так называют. А еще гарпией, - ответ вышел совершенно обыденным, отчего, одноклассница рассеянно махнула рукой и посмотрела на меня, чуть улыбнувшись.
– Не повезло нам с класснухой, ничего не говори. Но ему, всё равно ничего не будет.
– Это еще почему?
– Удивленно произнесла я, разглядывая носы своих ботинок, на вытянутых ногах.
– Его папочка спонсирует практически всё, что только можно в этой школе. Откуда, думаешь, здесь пластиковые окна стоят?
– Она постучала указательным пальцем по стеклу, тем самым подтверждая свои слова.
– Поэтому, Белов, как и всегда, отделается
– Хмыкнула девушка и спрыгнула с подоконника, расправляя на бедрах свой коричневый кардиган.
– Пойдем, сейчас звонок будет. Математик не любит, когда опаздывают на его уроки.
***
Учебный день довольно-таки быстро подошёл к концу.
Никогда, прежде, шесть уроков не проходили по волшебству, как сегодня. Обычно, они тянулись до такого, что я просто-напросто усыпала, а будил меня злобный взгляд учителя-предметника и очередной поход к директору.
Я попрощалась с Женей около входа в школу, и мы тут же придумали жест приветствия и прощания.
– Сможешь сегодня выйти в «скайп»?
– С нетерпением, поинтересовалась девушка, прыгая на месте от холода. Еще бы: надеть капроновые колготки в такой мороз. Самоубийца.
– Я попробую отжать ноутбук у брата, - заверила её я.
– Ну, ладно. Только постарайся, а то мне всё равно делать вечерами нечего, - одноклассница махнула мне рукой и, ещё раз улыбнувшись, быстрыми шагами направилась в противоположную сторону, сразу же приложив телефон к уху.
– Постараюсь, - я выдохнула небольшое облачко пара изо рта и, натянув на руки теплые варежки, начала аккуратно спускаться с обледенелой лестницы, дабы не споткнуться, что для меня было вполне обыденной вещью. Как говорится, могу, умею, практикую.
Выйдя за ворота школьного двора, я еще раз посмотрела на большое четырехэтажное здание, выкрашенное бледно-желтой краской, попутно прокручивая в голове то, что оно, возможно, станет мне родным в эти ближайшие шесть месяцев, а дальше уже последует институт, который я еще до сих пор не выбрала.
Кожа на лице уже начинала замерзать и неметь, поэтому я решила немного ускорить свой шаг, чтобы побыстрее добраться до дома. Пришлось идти своим ходом, так как брат, видимо, решил надо мной поиздеваться, хотя усердно обещал, что заедет за мной после уроков сегодня. Вот жук.
Пока я мысленно избивала Феликса всем, чем только было можно, меня кто-то резко схватил за капюшон парки и утащил, волоком, в ближайший двор. Почему-то, эти движения показались мне смутно-знакомыми, но я все равно, как можно громче, закричала.
– Да, не ори ты, - пробурчал темноволосый парень, плотно прижимая меня в какому-то зданию, исписанному множеством граффити, да еще и рот зажал ладонью.
Теперь понятно, почему весь этот «спектакль» вызвал у меня слишком яркое чувство дежавю - это был Белов, собственной персоной.
– Успокоилась, истеричка? У меня, наверное, синяки из-за тебя останутся.
– Я и не заметила, особо, как несколько раз ударила его по плечу и груди. Это было ни что иное, как инстинкт самосохранения, поэтому я и не считала себя виноватой. Да, и обвинить меня, в большинстве случаев, было не таким уж и возможным, пусть знает, с кем связывается.