Влюбиться в Кэлвина
Шрифт:
Мое сердце пропускает удар, когда я вспоминаю этот случай.
– Дело было в шестом классе, и все братья Кеннеди пришли со своим отцом и моими родителями посмотреть школьную постановку, потому что в том году у меня была одна из главных ролей. Я знала свой текст назубок, но в тот миг, когда я поднялась на сцену и увидела толпу, почувствовала жар прожекторов, нервы сыграли со мной злую шутку, и я забыла все свои слова. Жасмин Ридс исполняла еще одну ведущую роль, она же была главной задирой года. И Ридс разозлилась на меня и толкнула в заключительной сцене. Я упала, а другие девчонки рассмеялись. Мне было очень неловко.
– И что же сделал
Я хихикаю.
– Он ворвался на сцену и помог мне подняться на ноги. Заслонил меня рукой и даже успел накричать на Жасмин, прежде чем учитель уволок его. – Я мечтательно вздыхаю. – Он был моим рыцарем в тот день, и, забавно, но с тех пор я ни разу не забывала свою роль.
– Миленькая история, но давай вернемся к событиям не столь давних дней. – У нее практически слюнки текут, и я снова закатываю глаза. – Очевидно, что-то между вами произошло. Иначе событий прошлого года не случилось бы.
У меня щимит в груди.
– В прошлом году внутри меня что-то сломалось. Или Зои наконец достучалась до меня. Я не была уверена, но точно поняла, что не могу больше пытаться отрицать свои чувства к нему. Я старалась продолжать жить. Всю старшую школу я ходила на свидания с мальчиками. И у меня даже была парочка бойфрендов. Поначалу я так поступала, потому что думала, смогу заставить Кэла ревновать, но оказалось, его это не колышет. Затем были периоды, когда я ненавидела его, потому что тошно было слышать о нем от других девчонок. И девчонки постоянно цеплялись за меня, когда узнавали, что я жила на территории усадьбы Кеннеди, но тут же выкидывали меня, как обжигающую картошку, стоило им понять, что я не помогу им попасть к нему в постель. Я постоянно обещала себе, что забуду о нем и найду парня, которому буду нравиться так же, как он мне. Поэтому я встречалась с несколькими парнями, надеясь, что они помогут выбросить Кэла из моей головы. Но все было впустую. Я была безнадежно влюблена. И хотя я многое себе позволяла с парнями, но никогда не выходила за определенные рамки. И каждый раз разрывала отношения, пока они не стали слишком серьезными.
– Пока они не дошли до секса, ты имеешь в виду?
– Да. Это было глупо, но я берегла себя для него.
– Это не глупо, Лана. Лучше бы я дождалась кого-то особенного со своим первым разом. Мой первый раз был… Ух! – Она содрогается, состроив страшную рожицу. – В любом случае, сейчас не обо мне. У нас шоу про Лану и Кэлвина. Что случилось потом?
Я перебарываю желание снова закатить глаза.
– Я осмелилась сказать, что люблю его, и он сманеврировал. Постарался высмеять меня, будто мои чувства – шутка. Я взбесилась и велела ему убираться. Спустя несколько дней он вернулся. Сказал, что извиняется за свое поведение, что я тоже ему небезразлична, но он не уверен, сможет ли быть верен одной девушке.
– Вот засранец! – В ее тоне звучит возмущение.
– Как жаль, что я предпочла проигнорировать это. – Я покусываю губу. – И сосредоточилась только на одной части его высказывания – на той, которую хотела услышать: что у него тоже есть ко мне чувства. Я предложила действовать неспешно и поступательно, без ярлыков и объяснений и посмотреть, к чему это приведет.
– Нет! – Она приоткрывает рот.
Я поеживаюсь.
– Разве я не упоминала, что была помешана и глупа?
Она кивает мне.
– Продолжай. Я чувствую, что мы наконец подбираемся к пикантным подробностям.
Только тот, кого там не было, мог назвать это «пикантным».
– Пару месяцев я
– Такой и должна быть первая любовь, верно?
– Кто знает? – пожимаю я плечами. – Я – полная неудачница, когда дело касается любви. Все, что я говорю, тебе стоит воспринимать с долей сомнения. Серьезно, я будто противолюбовное лекарство. Послушай, что сделала бы я, и поступи наоборот.
– Не тяни резину, подружка. Двигай дальше.
– Двигаю дальше. – Я показываю ей средний палец, и мы обе оскаливаемся.
Я плюхаюсь на живот рядом с Лив, в точности повторив ее позу.
– Если я – лекарство от любви, то Зои в тысячу раз более мощное противолюбовное зелье. Она была против Кэла, и когда однажды вечером увидела, как мы целуемся, пришла в истинную ярость. Орала на меня до тех пор, пока мне не стало казаться, что она сейчас лопнет. Конечно же, я послала ее ко всем чертям и продолжила пребывать в святом неведении. Затем Кэл переспал с девчонкой из моей школы на вписке, а в понедельник она щедро угощала всю столовую подробным рассказом о том, – я изображаю пальцами кавычки, – что «это был лучший секс в ее жизни». Это с грохотом опустило меня с небес на землю.
Боль скрутила мой живот. Даже сейчас было все еще очень больно.
– Не представляю, как я смогла бы хоть когда-нибудь смириться с тем, что он одновременно целует меня и цепляет других девчонок. С самого начала это был путь к катастрофе. В ту ночь я излила ему душу. Я рассказала, как сильно его любила и как берегла себя для него, и что так не могло больше продолжаться. Я не могла быть его девушкой на стороне. Грязным секретом, который надо скрывать. Я сказала, что не собираюсь делить его с другими. И если он хочет продолжать видеться со мной, то должен пообещать взять на себя ответственность и держаться подальше от других баб.
Лив гладит меня по плечу.
– Ты молодец.
– Настало время постоять за себя. Если честно, я позволяла этому мальчишке мешать меня с грязью, и я рада, что чувство самосохранения у меня все-таки появилось. А он чертовски удивил меня, согласившись.
Слезы подступают к глазам.
– Он сказал, что любит меня, что я единственная для него и что он будет мне верен. Он обещал, – теперь слезы катятся по лицу, – и я была дико счастлива. Спустя пару ночей мы переспали. Это была самая невероятная ночь в моей жизни.
Мои слезы превращаются в полномасштабные рыдания, меня прорвало, и я реву навзрыд, спрятав лицо в одеяло.
Лив мягко гладит меня по спине, но не останавливаю ее. Она позволяет мне выплакаться. Я переворачиваюсь на спину, утирая мокрые глаза майкой от пижамы.
– Все еще очень больно. Не думаю, что боль отступит когда-нибудь. И хотя я причинила ему куда больший вред, это никак не смягчает постоянную боль в моем сердце.
Я прижимаю руку к груди.
– Это он, не так ли? – тихо спрашивает она. – Он был единственным.