Влюблен по чужому желанию
Шрифт:
Мужчина, судя по всему, был не прочь еще полюбоваться необычным интерьером и следовал за ней весьма неохотно, приговаривая на ходу:
– А что такого? Это всего лишь наглядно иллюстрирует основные идеи христианства, напоминает о грядущем Апокалипсисе и судном дне…
– Про это нам не рассказывали, – вслух удивилась я.
– Да, это многое объясняет, – отозвался Женька. – В таком контексте во всем этом даже появляется смысл!
Несмотря на не самое подходящее место, я едва не рассмеялась. Надо же, я совсем забыла
– Но в целом, конечно, жесть, да? – для проформы осведомилась я, проверяя свою теорию.
– Вообще жесть, – согласился он. – Но прикольно!
Я хмыкнула – интерьер Костницы менее всего подходил под это определение, но я поняла, что он хотел сказать.
– Ну как, ребята? – спросила подошедшая к нам Ива. – Все в порядке?
Видимо, состояние нашего душевного здоровья все же внушало ей некоторые опасения.
– Да все отлично, – заверил Женька.
Она улыбнулась:
– Вы вообще молодцы, всегда в хорошем настроении, веселые… Блаженные, – выдала она после паузы, видимо, не сумев подобрать адекватного русского слова.
Она отошла к другим ребятам, а мы с Женькой переглянулись.
– Всегда веселые? – удивилась я.
Мне-то, наоборот, казалось, что у меня вечно угрюмый, надутый вид в стиле «Не влезай – убьет». Причем справедливости ради стоит заметить, не только казалось: периодически разнообразные доброжелатели сообщали мне об этом вкупе с предложением «сделать лицо попроще».
Сделать лицо попроще я бы, возможно, и не отказалась, но для этого пришлось бы прилагать дополнительные усилия, а я постоянно забывала. И вот в поездке случайно выяснилось, что лицо у меня само собой упростилось, да еще и повеселело! И все это не у меня одной, а в комплекте с верным другом детства…
– Блаженные, – повторил Женька, словно пробуя слово на вкус. – Интересно, что она имела в виду?
Я не ответила – интуитивно я поняла, что имела в виду гид, но объяснять это было бы слишком долго и сложно, притом нарушило бы все очарование момента. Не могла же я сказать Женьке: «Мы с тобой отлично смотримся вместе и так влюблены друг в друга, что выглядим ужасно счастливыми!»
– Она хотела сказать, что мы чудики странные? – похоже, не на шутку озадачился он.
– Забей, – посоветовала я. – Все равно не поймешь.
Сейчас отыграюсь за историю с географией!
– Чего это я не пойму? – обиделся он. – Не глупее тебя!
– Ты по складу ума физик, а не лирик, – снисходительно пояснила я. – Тебе не понять тонкой разницы между значениями слов.
– А чего тут понимать? – разволновался Женька.
Видимо, опрометчивые слова гида его зацепили всерьез.
– Тише, – попросила я, заметив, что на нас начали с любопытством оглядываться и одноклассники, и другие посетители Костницы.
– Василий Блаженный, дурачок, юродивый… – не унимался он.
– О, какие мы слова знаем! – притворно восхитилась я. – Юродивый – да, но почему сразу дурачок? Василия Блаженного сам Иван Грозный боялся!
– А, ну тогда ладно, – сразу успокоился мой друг. – В таком контексте я согласен!
Я только вздохнула. Как у парней все просто!
– Ну и ладно, – примирительно произнесла я. – А то неподходящее место мы выбрали для филологического спора! Круче здесь было бы только…
«…объясниться в любви», – мысленно закончила я, вовремя догадавшись убрать звук.
– Что? – заинтересованно смотрел на меня Женька.
Пришлось брякнуть первое, что пришло в голову:
– Венчаться!
– Да, Нина, – хмыкнул он. – Не знал, что у тебя такая богатая фантазия! Ты, оказывается, в душе гот? Или пока еще только эмо?
– Да иди ты, – с досадой отмахнулась я. – Вечно все извратишь и опошлишь!
– Ты первая начала, – не унимался Женька. – Венчаться среди костей собралась!
– Среди костей разве что с тобой, – буркнула я. – Лучшего ты не заслуживаешь.
– Ну спасибо, принцесса, – шутовски поклонился он. – Ради вас я согласен даже на кости!
Я ничего не ответила, с досадой вспомнив: за эту поездку матримониальная тема всплывает уже второй раз! Ох, не к добру это…
– А ты мне пальцы собирался ломать, – некстати брякнула я.
Из-за моих неосторожных слов разговор начал принимать опасный характер, и я сочла за лучшее его свернуть, вот только тему для смены выбрала неудачную…. Но Женька, видимо, сам понял, что зашел слишком далеко. И он с преувеличенным вниманием принялся фотографировать люстру, хотя я видела, что он уже наснимал ее со всех возможных ракурсов.
– Завтра Новый год, – напутствовала нас Ирина Владимировна перед тем, как отпустить по номерам. – Поэтому подъем будет поздним, чтобы вы могли вечером подольше погулять.
– Поздно – это во сколько? – дотошно уточнил Цветков.
Классная задумалась:
– Завтрак у нас до десяти, так что… полдесятого.
– А это называется поздно? – ужаснулся тот.
– А мы в Новый год гулять будем? – спросил кто-то.
– Да, пойдем на Вацлавскую площадь. Там, как говорит Ива, обычно проходит грандиозный праздник.
– А я думала, мы в ресторане будем Новый год отмечать, – надула губы Слепцова.
– В ресторане, Катя, мы уже были, – внушительно сказала ей классная. – Рождество отмечали. Да не в каком-нибудь заурядном, а в рыцарском замке! Так что на Новый год для разнообразия пойдем гулять. А сейчас идите отдыхайте, высыпайтесь и готовьте теплые вещи.
– Всегда готовы, – бодро отрапортовал Цветков, как видно, полностью оправившийся от истории с «чепицей», и на этой жизнерадостной ноте мы разошлись по номерам.