Влюблена… заочно!
Шрифт:
Что же касается Майка, то он молился об одном – только бы София не опустила руки чуть пониже! Тогда она сразу поймет, как он возбужден. И может ли быть иначе, когда она сжала его с двух сторон обнаженными бедрами и, стоит ему взглянуть направо или налево, в поле зрения попадает чудная стройная ножка и алая туфелька-лодочка на трехдюймовом каблуке!
Не меньше ножек возбуждала Майка полная грудь, прижатая к его спине. На Софии была легкая, тонкая блузка, и казалось, будто ничто не разделяет их тела.
Черт возьми, может, не стоило выводить
– Куда теперь? – спросил Майк, когда они выехали на перекресток. Он заглушил мотор перед светофором и уперся ногами в землю.
В этой части города Майк бывал редко. С первого взгляда видно было, что кипевшая тут когда-то жизнь пришла в упадок. По сторонам дороги зияли выбитыми стеклами брошенные дома. Из переполненных мусорных баков торчали горлышки пивных бутылок. На перекрестке Майк заметил компанию молодых людей в майках-безрукавках, обнажающих татуированные бицепсы. Парни проводили пару на «Харлее» недобрыми взглядами. Майк невольно вздрогнул. Так вот какие люди окружают Софию!
– Сверни направо, – попросила София. – Проедешь шесть кварталов – и снова направо. Выедешь на Санта-Тереза-драйв. У второго знака «стоп» сверни налево. Это тупик Ред-Рок. Он заканчивается моим домом.
Майк последовал ее указаниям. Теперь мотоцикл кружил по узким улочкам, между покосившимися от старости домами с неухоженными лужайками. Приближалось время ужина: из распахнутых окон доносились аппетитные запахи острых латиноамериканских кушаний.
На тротуаре возле одного из домов играла компания детишек в перепачканных футболках. Проезжая мимо, София помахала детям рукой. Они, как видно, не сразу узнали ее на «Харлее», но мгновение спустя радостно замахали в ответ.
– Сеньорита София! – кричали они. – Откуда у вас мотоцикл?
– Это машина моего друга Майка, – ответила она.
Моего друга.
Приятно слышать, что он для нее – друг. Хотя, положа руку на сердце, Майк хотел бы стать для Софии кем-то гораздо, гораздо большим.
Дом Софии в конце тупика выглядел не лучше остальных – за исключением лужайки, опрятной, ухоженной и переливающейся всеми цветами радуги. Майк не слишком-то разбирался в цветах и мог сказать лишь, что в этом садике их великое множество: все разных размеров, форм; цветов и все струят чудный аромат, приветствующий усталого путника. Под оливой свернулась клубком большая белая кошка. К ней-то и побежала София, едва Майк заглушил мотор.
– Привет, Шу-Шу! – воскликнула она, на ходу срывая с себя шлем и подхватывая кошку на руки.
Глядя, как София прижимается щекой к пушистой шерстке своей любимицы, Майк испытал странное чувство – словно внутри у него что-то тает.
В мгновение ока София переменилась. Деловая женщина, неутомимая и добросовестная секретарша, исчезла, ее место заняла молодая девушка, трогательная в своем хрупком счастье… Майк с трудом сглотнул. Что с ним такое, черт побери? Он рассчитывал влюбить Софию
София с улыбкой повернулась к нему.
– Спасибо, что подвез меня. Это очень мило с твоей стороны.
Мило, как же! А кто вытащил из ее машины стартер?
– Думаю, я должна тебе ужин.
– Может быть, я лучше пойду, – пробормотал Майк. Ему становилось все более неловко. Черт побери, первым делом он вернется назад и починит ее машину!
– На десерт у нас сегодня земляничные ватрушки, – соблазняла его София. – Это мое любимое блюдо, и мама всегда готовит его на мой день рождения.
– Боюсь, твоя мама сегодня не ждет гостей.
– Да она всегда готовит на пятерых! Пойдем, пойдем! – Прижимая к себе Шу-Шу, София начала подниматься по ступенькам.
Доверчивость Софии, ее безыскусно дружеское обращение заставили Майка снова сжаться от стыда.
«А я-то собирался преподать ей урок искренности!» – с горечью напомнил он себе.
– Мама! – позвала София, распахнув застекленную дверь.
В доме оказалось не намного прохладнее, чем снаружи. Все окна открыты, повсюду жужжат дешевые вентиляторы.
– Я на кухне, милая. Что-то ты сегодня припозднилась.
София сбросила туфли и в одних чулках побежала на кухню.
Идя за ней следом, Майк не удержался и заглянул в жилую комнату. Тесная комнатка, переполненная дешевыми безделушками, сияла безукоризненной чистотой. Ветхая мебель выцвела от солнечных лучей, падающих в окно. Майк вновь ощутил болезненный укол совести. Он и не подозревал, в какой бедности живет София! Теперь понятно, почему она мечтает выйти замуж за богача.
Надо повысить ей зарплату, сказал себе Майк. И повысить как следует. Она это заслужила. И потом, начав больше зарабатывать сама, София, быть может, откажется от погони за богатым мужчиной.
Сгорая от неловкости и стыда, Майк последовал за Софией на кухню.
– У меня сломалась машина, – тем временем объясняла София матери. – Спасибо, сослуживец согласился подбросить меня до дома!
В благодарность я обещала накормить его вкусным ужином.
– Машина сломалась? – тревожно воскликнула мать. – Опять? Господи, только не это!
Майк поморщился. Это уже не укол совести – настоящий удар!
– Мама, – обратилась София к матери, кладя руку Майку на плечо и вводя его в гостиную, – познакомься, это Майк.
Майк застыл в дверях: миссис Шеферд сидела в инвалидном кресле на колесиках; он заметил, что плита на кухне ниже обычного – такая, чтобы можно было дотянуться до конфорок не вставая. Значит, мать у Софии – инвалид!
Перед Майком сидела хрупкая женщина со светлыми волосами, слегка посеребренными сединой, и голубыми, как у дочери, глазами. Несмотря на возраст, она была еще привлекательна, но горечь во взгляде и жесткая складка губ говорили, что эта женщина немало натерпелась в жизни.
– Майкл! – Она с улыбкой протянула ему руку. – Как я рада наконец с вами познакомиться! Я Джанет.