Влюбленная принцесса
Шрифт:
К тому же Джудит не имеет никакого права вторгаться в мои личные разговоры, потому что мы едва знакомы.
Но когда она услышала, как Лилли извиняется передо мной за то, что не верила моим рассказам о странном звонке Кенни, она заявила, что ей, Джудит, видите ли, жаль парня! Какое ее дело? Мало ли что побудило сегодня Кенни кричать при всех о своей любви? Это ее совершенно не касается!
– Бедный мальчик, – сказала она. – Я слышала, что он говорил тебе сегодня в коридоре. Кажется: «Мне не важно, Миа, чувствуешь ли ты ко мне
Я не ответила. Просто представила, как отреагирует Джудит, если я внезапно ткну ей карандашом прямо в лоб.
– Как трогательно, – продолжала она. – Сама подумай, парень с ума по тебе сходит.
В том-то и проблема. Все думают, что Кенни такой… крутой. И никто не видит, что на самом деле никакой он не крутой. Как мне все это надоело! Похоже, еще ничто и никогда меня так сильно не раздражало, как сегодняшнее происшествие и все эти комментарии.
Подумать только, сколько ерунды произошло с тех пор, как началась вся эта история с принцессой.
И я, похоже, единственный человек в школе, кто считает, что Кенни поступил неправильно.
– Он очень эмоциональный человек. – Даже Лилли приняла его сторону. – В отличие от некоторых.
И это меня особенно разозлило, потому что с тех пор, как я стала записывать происходящие события и свои мысли в этот дневник, много раз убеждалась, что с эмоциями у меня полный порядок, их даже больше, чем хотелось бы. И, кстати, обычно я точно знаю, что чувствую. Ну, или почти точно.
Проблема в том, что я никому не могу рассказать о своих чувствах.
Не знаю, кто удивился больше: Лилли, Джудит или я, когда Майкл вдруг вступился за меня перед сестрой.
– То, что Миа не ходит по коридору третьего этажа и не кричит о своих чувствах, – сердито сказал Майкл, – вовсе не значит, что у нее их нет.
Как ему это удается? Как ему удается расставлять слова в таком порядке, что сразу все становится ясно? Ведь именно это я и чувствую, но сформулировать не могу… Нескладно получается. А он может, и за это я его и люблю. Как его не любить?
– Да! – радостно согласилась я.
– Тогда бы ответила ему что-нибудь. – Лилли всегда раздражает, когда Майкл приходит мне на помощь, особенно в тот момент, когда она ругает меня за недостаток эмоциональности. – Ответила бы! А вместо этого ты повернулась и ушла, а он остался стоять там, как дурак.
– И что я должна была ему ответить? – требовательно спросила я.
– Ну… – Лилли даже замялась. – Например, что ты его тоже любишь.
НУ, ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ моя лучшая подруга не понимает: есть слова, которые нельзя произносить вслух перед всем классом Талантливых и Одаренных? ОСОБЕННО В ПРИСУТСТВИИ ЕЕ БРАТА!
Проблема в том, что Лилли невозможно ничем смутить. Она никогда в жизни не испытывала неловкости. Она даже не знает значения слова «смутиться».
– Слушай, – начала я, чувствуя, что щеки загораются
Как я могла врать, зная особенности своего носа? Ладно, Лилли пока не вычислила этой закономерности, но если уж бабушка уловила…
– Так вот, я действительно высоко ценю Кенни как друга, – я выбирала слова как никогда осторожно, – но любить?.. Ты понимаешь, любить… Это совсем другое. Это нечто гораздо большее. И я это… Я не… Я хочу сказать, что я не…
Я понизила голос почти до шепота, но так, чтобы наш кружок, а особенно Майкл, услышали.
– А, понимаю, – громко, как всегда, заключила Лилли и сощурила глаза. – Страх признания.
– Да не страх признания, а я просто…
Но темные глаза Лилли уже сверкали недобрым пламенем. Ей не терпелось подвергнуть меня психоанализу, который был, к сожалению, одним из ее любимых увлечений.
– Давай еще раз рассмотрим ситуацию. Рядом с тобой в школьном коридоре стоит парень и кричит, как сильно он тебя любит, а ты просто таращишься на него как крыса, которую поймали за хвост и подняли в воздух. Что, по-твоему, это означает?
– А ты не подумала, – закричала я, – что, может быть, причина, по которой я до сих пор не сказала Кенни, что люблю его, состоит в том, что я…
Вот, пожалуйста. Чуть не объявила всему классу, что не люблю Кенни.
Но я так не могу. Если бы я все-таки произнесла эти слова вслух, то кто-нибудь обязательно доложил бы Кенни, а это еще хуже, чем открыто порвать с ним. Нет, так нельзя.
– Лилли, – я перевела дыхание, – ты прекрасно знаешь, что у меня нет страха признаний. Есть же куча парней, с которыми я…
– ДА-А-А-А? – Лилли, казалось, развлекалась даже больше, чем обычно.
Как будто выступала перед публикой. А впрочем, публика была. В лице ее брата и его девушки. И, пожалуй, всего остального класса.
– Назови хоть одного.
– Кого одного?
– Назови имя парня, с которым ты могла бы быть абсолютно счастлива. С которым тебе было бы хорошо вместе.
– Может, еще и список составить?
– Можно и список.
Тогда я взяла листок бумаги и накатала:
1. Исполнитель главной роли в фильме «Гладиатор».
2. Уилл Смит.
3. Тарзан из диснеевского мультика.
4. Чудовище из мюзикла «Красавица и чудовище».
5. Солдат из мультика про Мулан.
6. Брендан Фрэзер (играл в фильме «Мумия»).
7. Ангел.
8. Джастин Баксендайл.
Но в результате все равно получилось плохо, потому что Лилли на полном серьезе начала тщательно изучать список. А половина людей там – персонажи из мультиков: один – вампир, а другой – мутант.
Фактически, кроме Уилла Смита и Джастина Баксендайла, все поименованные мною типы – фикции, не существующие в природе. На самом деле я не могу назвать ни одного реального парня, с которым мне было бы по-настоящему хорошо. Этот факт о чем-то говорит.