Влюбленные антиподы
Шрифт:
Самолет разогнался и взлетел, но я не почувствовала отрыва от земли, зато взгляд прищуренных глаз оказался настолько чувствительным, что у меня зачесалась щека. Ища спасение в английском тексте, я погрузилась в журнал авиакомпании и тут же пожалела об этом. Какого фига расписывать королевские курорты для людей, летящих экономом, а те, кто предпочитает бизнес-класс заранее знают куда и зачем едут. Я тоже знаю, чего жду от отпуска: моря, солнца и… больше ничего.
Кузьма мною не заинтересован. Если только в качестве игрушки, на которой можно потренировать свои отцовские навыки.
— Нормальные люди не хлопают лётчикам. Если только не верят, что сели удачно случайно. Хотя на этом дырявом ведре не рухнуть уже удача. Надеюсь, в Европу они посылают не такое старье…
Пока Кузьма жалился на самолетную жизнь, самолет остановился. Почти… Знак "пристегните ремни" еще не погас, но народ подорвался со своих мест и начал вытаскивать чемоданы. Наши рюкзаки лежали под креслами, места наверху им изначально не нашлось, и я начала недоуменно оглядываться.
— Целый самолет придурков, — сказал Кузьма по-русски, но в голос. — Как в жизни прямо. Картина маслом…
Я даже не расстегнула ремень, и Кузьма, щёлкнув для начала своим, принялся отстегивать меня. Снова без задней мысли, конечно, но его прикосновение заставило меня всю сжаться. Через секунду я уже смотрела на его профиль. Нет, нос не большой, он такой, как надо — римский, и сейчас Кузьма неподвижно, со спокойствием античной статуи, сидел в кресле, даже не подняв головы на нависших над нами людей с баулами.
Вышли мы из самолета последними и… места в автобусе для нас не нашлось. Не нашлось? Конечно, если очень хочется, можно впихнуться в вагон метро даже в час-пик…
Чего хочется? Да чтобы тебя держали крепкие мужские руки и ты чувствовала каждым изгибом своего тела каждый, даже спрятанный под толщей худи, мускул его тела. Мне не за что было держаться, лишь за Кузьму. Но я ухватилась только за концы лямок его рюкзака: а вот его одна рука замерла на моих сведенных лопатках, а другой он упирался в закрытые двери автобуса. Я смотрела в его глаза, а он — в мои. На его губах играла улыбка, и с них сорвался смешок, когда на крутом повороте наши носы соприкоснулись. Я не дернулась. Не смогла, потому что Кузьма слишком сильно прижимал меня к себе нырнувшей под мой рюкзак рукой.
Почему только аэродром в Риге такой крохотный?! Если бы, как в анекдоте про прибалтов, автобус долго бы крутился по кругу… И даже предупреди меня сейчас, что двери открываются, я б все равно выпала из автобуса в небытие. Но мы выпрыгнули из него вместе, и Кузьма крепко стиснул теперь уже мою руку.
— Чтобы девочка не потерялась.
Он, наверное, хотел добавить "маленькая", но я была совсем немногим его ниже.
Глава 11 "Мерседес"
Два с половиной часа в самолёте после четырёх часов в аэропорту Риги так и не подарили нам с Кузьмой общей темы для разговора, поэтому мы больше молчали и обменивались лишь короткими бытовыми фразами. Неужели так и пройдут все десять дней?
Похоже, что да… А чего я ждала? Он взял меня с собой не потому, что я его подруга, а потому что меня обидела его сестра, и он решил поиграть в рыцаря печального образа.
Кузьма действительно почти не улыбался, когда поднимал на меня глаза, а делал он это редко, предпочитая уткнуться в журнал, который не дочитал в первом самолёте. Я соглашалась, что журнал куда интереснее его вынужденной спутницы — мое внутреннее содержание рождало в рыцаре жалость, а в журнале он мог отыскать идеи для новых путешествий. Мы не одного поля ягоды, я не супермодель, так чего я от него хочу? Я и так получила сочувствие в виде участия в моей судьбе, а остальное, красотка, оставь при себе.
Таську ведь тоже не интересовали мои рассказы про рабочие будни, Машкины несделанные домашки, проказы нашей кошки, здоровье мамы… Я нужна была ей в качестве слушательницы. Возможно, она в свою очередь оказалась с Кристиной на вторых ролях, и общение со мной позволяло Таське почесать "чувство собственной важности". Собственно, и происшествие с Андреем не стоит принимать на свой счет, они просто развлеклись, не желая меня обидеть. Это я зачем-то обиделась, зачем-то послала Таську, зачем-то полетела за тридевять земель с ее братом… И что вообще полный нонсенс — строю на чужого парня какие-то планы… Пусть и временные.
— Ваш обратный билет? Где вы останавливаетесь? Какие ваши планы?
Офицер пограничной службы говорил по-английски медленно и четко. Я понимала каждое его слово и то, что ему что-то в нас не понравилось. Сердце колотилось, как у зайца. К счастью, хорват смотрел на Кузьму, а тот отвечал на вопросы совершенно спокойно, не обращая внимания на пролистывание его паспорта, в котором, кажется, не осталось ни одной чистой страницы… У меня была хорватская виза, у него — Шенгенская. Но я являлась в глазах пограничника дополнением Кузьмы, и дополнительных вопросов ко мне он не имел. К счастью, а то я бы просто молча моргала.
В багаж мы ничего не сдавали, поэтому, с рюкзаками за плечами, сразу пошли к выходу.
— Что за херня?! — Кузьма неожиданно встал, как вкопанный. — А где Сикст?
— Кто? — спросила я просто так, а не потому что могла ответить на его вопрос.
Может, это имя? Здесь же живут друзья его мамы, если он не наврал мне про бесплатную дачу, чтобы я согласилась на поездку за его счет.
— Компания, где я снял машину, — Кузьма ткнул пальцем в информационный щит с какими-то, ничего мне не говорящими, названиями. — Ладно, пойдем у этих узнаем.
И он взял меня за руку. Не глядя. Зачем? Да просто так! Он все делает просто так. Надо уже понять это и смириться, что я его не заинтересую даже ночью в тёмной комнате! Но я сжала пальцы, будто действительно боялась его потерять. Но как можно потерять то, чего не имеешь?
Мы вышли под палящее солнце, в жуткое пекло, и я на секунду даже задержала дыхание от удивления. Почему-то на трапе мне не было так жарко. Наверное, внутренняя дрожь дарила прохладу.
Кузьма вдруг выругался. На меня? Что я сделала не так? В качестве самозащиты я попыталась вырвать руку, но у меня не получилось. Кузьма поднял наши переплетенные пальцы и ткнул ими куда-то вдаль.