Влюбленные антиподы
Шрифт:
— Отдай кроссовки! — почти приказала я.
— Зачем? На месте переобуемся, — и он сунул их к своим в рюкзак. — Давай в машину. А у меня начнется игра под названием "Сим-сим, закройся!"
Но в этот раз замок поддался ему почти что с первого раза. Видимо, Кузьма наконец научился закрывать. Он вообще много чему учится и очень быстро. А вот мне никак — никак не научиться хотя бы не обращать внимания на его постоянные подколы! И заодно на камни, которые били по днищу машины, пока мы взбирались на горку к асфальтированной дорожке.
— Это ничего,
— Что "ничего"? — это водила не повернул ко мне даже головы.
Машинка плавно перекатывалась с камушка на камушек, а стрелка спидометра не поднималась выше пять километров в час. Пыль же все равно умудрилась подняться до открытых окон и осесть на мои закрытые по приказу Кузьмы плечи.
— Камушки, которые в нас летят…
— Ну, — он по-прежнему смотрел вперед на бегущую вдоль высоковольтной тропу. Только губу выпятил. Обиженно. — Будем надеяться, что ничего. Я с утра уже успел психануть. Нашел царапину, потер пальцем — оказалось, к счастью, грязь. Свинья везде ее найдет…
Это ты свинья?
— Это ты-то свинья? — повторила я вопрос вслух уже с игривыми интонациями. — Тебе даже камень в моей подошве поперек горла встал, — добавила я уже не шибко дружелюбно.
— Ну… Это же я тебя вытащил на супер-дюпер-хайк. Мне надо о тебе позаботиться. Десять дней. Осталось восемь, да?
Я проигнорировала вопрос. Я тоже считаю дни до конца отпуска, не переживай!
— Может, я не очень справляюсь, но стараюсь… Заботиться о тебе в силу своих возможностей…
Это он о каких сейчас возможностях говорит? О финансовых? Не знаю, какая у него зарплата, но без папиных вложений она должна под ноль уходить на его шмотки и рестораны — не готовит же он дома. Что-то, кроме чая! А про
увеселительные расходы… и девочек. Сейчас меня, например… страшно подумать…
— Я ещё никогда не брал на себя ответственность заботиться о ком-то. Я взял только кредит на машину, — усмехнулся Кузьма, по-прежнему не смотря на меня. — И с этой ответственностью я худо-бедно справляюсь.
— Зачем тебе на десять дней понадобилась такая дорогая машина? — решилась я замкнуть электрическую цепь на этом чертовом Мерседесе, который успел недовольно вякнуть, когда Кузьма заставил его запрыгнуть на асфальт.
— Даш, — водитель соблаговолил повернуть ко мне голову! — Конный пешего не разумеет и наоборот. Я даже не буду пытаться объяснить тебе разницу между Кией, Хюндаем и Бехой. Я понимаю, за что плачу. Я могу спать в хостеле с храпящим соседом, но машина, даже арендованная, будет у меня нормальной.
— Я только спросила…
— Я просто ответил. Это не выпендрежная машина. Это просто нормальная машина. И она мне помогает ездить по этим чертовым серпантинам. Думай об этом так.
— Как помогает?
Лучше говорить о машине, чем обо мне, которая не помогает, а только мешает.
— Контролирует траекторию движения. Держит линию, короче… Когда обрыв или горы приближаются, она притормаживает, не заметила разве?
А что я должна была заметить? Притормаживает… Ну, я-то думала, это он газом-тормозом управляет, а не тетка из компьютера.
— Могу ли я вам чем-нибудь помочь? — снова вылезла она так кстати со своим идеальным английским произношением.
— Заткнись! — ответил ей Кузьма по-русски, и как ни странно, она его прекрасно поняла. — Знаешь, почему все компы говорят женскими голосами?
Откуда мне знать! Пожала я плечами. Он же все равно в мою сторону не смотрит. И Слава Богу — дорога узкая, поворот на повороте сидит и поворотом погоняет. А скорость — нет, я специально на знаки не смотрела. Запомнила прошлую шутку Кузьмы про то, почему так часто меняется скоростной режим — типа знаки "40" они поставили, а "80" убрать забыли. Сейчас я ждала новую остросюжетную путевую остроту.
— Бабе можно просто сказать "Заткнись", а мужику хочется дать в морду. Все бы с разбитыми экранами ездили…
Где тут смеяться? Я — баба. Мое дело молчать. Тем более на такой сумасшедшей дороге. С не менее сумасшедшим водителем.
Глава 31 "Фейковая девушка"
— Даш, держи!
Я еле успела подхватить носки, которые Кузьма швырнул мне, как он уже сиганул в канаву, которой заканчивалось поле, ввиду наличия паркомата именуемое стоянкой. Полетел доставать футбольный мяч, который запулил туда мальчишка, решивший с приятелями поиграть на пустом поле. Я побежала следом — благо Кузьма уже затянул мне шнурки, завязав на два жестких узла. Ручеек был ручейком только по размеру, течение успело в считанные секунды отнести легкий мяч метров так на десять. Но не зря же Кузьма был бегуном.
— Держи их в руках, — кивнул он на носки, когда вернул детям мяч. — У меня ноги все грязные и мокрые.
Он захватил кроссовки с собой, как и полотенце, которое рассчитывал использовать после бега, и пошел по колкому песку и горячему асфальту прямо босиком. А идти было прилично. Машины шли сплошным потоком — и откуда только взялись, пришлось сделать крюк до пешеходной зебры и вернуться вдоль серых стен крепости, над которой парил красно-бело-синий хорватский флаг.
— Смотри, какая рыбина! — вдруг остановился Кузьма на мосту и заглянул в ручей, в котором только что побывал. — Такая могла и полноги оттяпать, — пошутил он, а я непроизвольно взглянула на его запылившиеся ноги с едва приметными зеленоватыми разводами.
Все же он какой-то странноватый — чего кинулся за мечом? Парни не крохи, сами запулили, пусть сами и вытаскивают. И вообще у них родители на всякие пожарные случаи имеются. Они сидели в багажнике с мороженым и равнодушно наблюдали за потерей мяча. "Спасибо" все же сказали, но сам факт!
Но рассуждать вслух я не стала, только сказала, глядя на полную парковку, всего машин на десять, у самого входа в старый город, что не один он такой умный, кто приехал к самому открытию.
— Я самый глупый! — парировал Кузьма, и я сначала подумала, что глупость его заключалась в канаве с тиной.