Влюбленные антиподы

Горышина Ольга

Да, да, холодильники и нужны такие большие, двухдверные, чтобы можно было спокойно распять себя на холодном металле, когда атмосфера накалится до невозможного градуса!

Во дворе к этому часу стало прохладно. Стемнело. Когда мы подходили к дому, над горами еще витал розоватый отсвет, а сейчас горы сделались почти черными.

— Сейчас бы сюда фруктов, — мечтательно заявил Кузьма, ломая в принесенное блюдце шоколадку. — Жаль, виноград зеленый.

— А ты помидоры принеси. Некоторые

считают их фруктом, — пошутила я.

Почти пошутила. Кузьма, схватив телефон, чтобы осветить себе дорогу на огород, отправился поживиться чужим урожаем.

— Два сорви! Не больше! — крикнула я ему вслед, но не получила ответа.

Все равно принесет столько, сколько посчитает нужным. И вернулась к рассматриванию красной обертки от шоколадки, пытаясь прочитать название — Съмьежек, что ли… А плевать… миндаль, фундук и … ну да, черная смородина… Ни одного слова по-английски, кроме "фрут-микс" я не нашла. Впрочем, шоколад не нуждается в переводе.

И я полезла в телефон, чтобы написать маме — однако первым делом решила посмотреть фотографии церкви, которые утром запостил Кузьма, чтобы выбрать парочку для мамы, и зависла над комментарием, никаким местом не относящемся к модерновым иконам. К комментарию какого-то парня была прикреплена фотка из моего профайла, прикреплена с вопросом: "Твоя новая?". На что Кузьмой был дан короткий ответ — да.

— Какой выбираешь?

Я подняла глаза от телефона: Кузьма чуть ли не жонглировал двумя крупными помидорами.

— Что-то случилось? Что-то дома? Мама? — затараторил он, опустив руки.

— Нет, а что?

— Просто, — усмехнулся он и чуть тряхнул завитком челки. — У тебя просто лицо такое было… Я подумал, ты что-то неприятное прочитала. Хорошо, что все хорошо. Так который?

Он снова держал помидоры у меня перед носом. Который? В ушах безумно трещали цикады, или это так колотилось сердце? Я хотела взять тот, что поменьше, но Кузьма тут же сунул мне в руку тот, что был крупнее, и сел в кресло.

— Томатный сок и шоколад, — протянул он через минуту, которая прошла в молчании, потому что кто-то поедал помидор, а я кто-то злился и не желал говорить. — Сегодня действительно день открытий. Вкусно ведь, да? Охрененное просто сочетание, а не подумаешь… Выходит, помидор действительно фрукт.

— Ага, особенно после пива…

Кузьма подтянул ноги и выпрямился в кресле.

— Даш, всего литр выпил-то, да и то половину вылил на стол. Я трезвый, как стекло. Хочешь, пройду по прямой?

— Не хочу. Ты это по-трезвому написал?

Я сунула телефон прямо ему под нос.

— Чего именно? — кажется, реально не понял он.

— Вот это! — и я ткнула пальцем в вопрос его друга и ответ "да" от него самого.

— А что я должен был ответить? — голос спокойный. Его хозяин явно ни во что не въезжает. — Даш, ты чего…

— А ничего, — процедила я сквозь зубы, с ужасом чувствуя, что губы начинают трястись. — Я пойду спать, ладно…

Я ринулась в ванную и чуть вслух не выругалась, когда вспомнила, что Кузьма убрал ключ, и включив воду, принялась размывать по щекам непрошенные слезы.

— Даш, у тебя все в порядке? — постучался Кузьма, и я крутанула кран, но другой и чуть не вскрикнула от кипятка, полившегося на меня.

— Я сейчас, — наконец справилась я с краном.

— Не торопись, я просто спросил.

Я схватила щетку и выдраила зубы, как будто ела не шоколад с помидором, а какую-то гадость.

— Фрукт… Слива.

За дверью стоял Кузьма с двумя бокалами, в которых темнела хозяйская наливка.

— Я уже зубы почистила, — проскрипела я.

— Так это и хорошо…

Кузьма приблизил бокал к моим губам и пришлось перехватить пальцами прозрачную длинную ножку. Пальцы Кузьмы обожгли мои сильнее кипятка в кране.

— Засыпать надо с прекрасным послевкусием…

Я смотрела на него зло.

— А просыпаться с кариесом.

— Даш, мы все не здоровенькими помрем. Главное, успеть пожить. Давай уже, пей… Завтра вставать ни свет ни заря. За добрую ночь!

И он поднес свой бокал к моему, и я, вздрогнув от легкого перезвона, поспешила сделать глоток. Кузьма продолжал следить за мной поверх бокала.

— Даш, сделай глоток побольше, чтобы в полной мере прочувствовать сливовый вкус.

— Я и так его чувствую, — пробормотала я, но все же подчинилась приказу.

Сладкая терпкая слива заполнила все мое существо. Сколько было в бокале? Да сто миллилитров от силы — баночка-то была совсем крохотной. Но мне наливки оказалось предостаточно, чтобы пропустить поцелуй Кузьмы. Такой же неожиданный и краткий, каким он поцеловал меня, когда ему было двенадцать лет. Я разжала пальцы — к счастью, Кузьма успел подхватить бокал.

— Спокойной ночи… — сказал он просто, никак не прокомментировав мой ступор. И главное — свой поцелуй.

Я резко отвернулась, даже не пожелав ему доброй ночи в ответ, и шагнула в сторону своей комнаты — даже мысленно не называя ее спальней, но на пороге пришлось обернуться, потому что Кузьма спросил:

— Вкуснее, чем пиво, верно?

Верно? Что? Поцелуй?

— Я пива не пила, — прошептала я, не в силах говорить громко.

— Скажу честно, немного потеряла. Это, — он поднял пустой графинчик. — Небо и земля. Мне даже не хочется открывать их вина…